На золотом крыльце – 2 - Евгений Адгурович Капба
— Я залезу, — неожиданно даже для самого себя предложил я. — Я телекинетик, смогу его за одежду цепануть через эфир и вниз аккуратно спустить. Надо только поближе к нему подобраться!
— Титов? — в голосе поручика слышалось сомнение. — Урук же наверняка помер уже. Алексеев воздушным лезвием обрубит ветви, и тело упадет. Не живут с такими дырками, соображаешь?
Дырки у Асты были в животе, у ключицы и в ноге — сквозные. Один глаз у него заплыл и был почти не виден. Но он ведь был уруком! Черные орки — живучие матерые сукины дети! Мне очень хотелось, чтобы Аста жил. Он ведь нормальный пацан! Мясом меня угощал!
Не слушая больше никого, я кинул автомат на тележку, снял противогаз — туман-то разогнали! — и побежал к ясеню. Он был чертовски неудобным, и первые метра два там не имелось ни единой ветки, так что пришлось подпрыгнуть, уцепиться руками за самую нижнюю — и сделать выход силой. В полной экипировке — тяжкое дело, еще и дюссак цепляется, чертова железяка!
Я лез и лез, подтягивался и цеплялся, упирался ногами и локтями и тянул к себе ветки телекинезом, если не доставал до них сам. Ясень был офигенно высоким, и Аста застрял на высоте метров пятнадцати, не меньше. Когда я добрался до нужной развилки, то замер, чтобы немного передохнуть, и волей-неволей осмотрелся. И офигел.
На самой вершине Косой Горы, там, где по легендам раньше находилось древнее языческое капище-городище, а теперь блестела глянцем черная остекленевшая пленка, жаба жрала гадюку. То есть — Царевна-Лягушка заглатывала Аспида. Натуральная огромная лягушенция, величиной с карету, зеленая и с пупырками, с выпученными глазами и перепончатыми лапами! И с короной на голове! Корона была вполне приличная — как в сказках про принцесс, изящная и узкая, только иссиня-черного цвета. Она держалась на башке у амфибии невероятным образом, как приклеенная. А из пасти у этой твари торчал хвост гадюки, а точнее — Аспида! Грандиозная, должно быть, змеюка! Была. Толщина хвоста говорила сама за себя: сантиметров тридцать в диаметре! Как он в брюхе-то помещается? Спиралью? Хтонь, как есть- хтонь!
— Миха-а-а? — вдруг раздался хриплый голос. — Я еще не сдох?
Аста был жив! Жив! Могучий урукский организм боролся до последнего, несмотря на чудовищную кровопотерю и страшные раны, черный орк открыл правый глаз и смотрел на меня! И ни капли страха в его взгляде не было, он и вправду тупо интересовался — сдох он или нет? Что за народ эти уруки, а?
— Аста, не сдох ты, нет, и не сдохнешь! У тебя дел полно, к сестре тебе надо — в Калугу, она тебя ждет, кофе варит, шаурму крутит! — я видел, как в уцелевшем глазу его появляется все больше понимания и интереса, он даже пошевелился, но тут же рыкнул, когда кровь снова хлынула из ран. — Смотри, как мы сейчас поступим…
Я сунул руку в кармашек разгрузки и достал оттуда заветное зелье регенерации.
— Вот, у меня тут есть кое-что! Оно тебе поможет! Я телекинезом поднесу это к твоей морде, а ты выпьешь, и ровно в этот момент я сломаю эти ветки и попробую аккуратно спустить тебя на землю. Придержу за одежду! Понял?
— Пушдуг бубхош багронк… — выругался он и моргнул. — Делай!
Зелье поплыло к его губам, и я изо всех сил крепился, чтобы не уронить снадобье и не сверзиться самому. Чародействовать в Хтони рядом с черным уруком — это как в горячей ванне с пеной пить касторку. Очень двойственные ощущения.
— Бульк! — мензурка опорожнилась в пасть урука.
— Глык! — Аста проглотил зелье.
— Тресь! Хрусь! Дац! — я мигом обломил телекинезом торчащие из него ветви и с яростным воплем орк полетел вниз к земле.
Я ухватил его эфирными нитями за куртку и потянул на себя что было сил, и тут же почувствовал звон в ушах, привкус крови во рту и жуткое головокружение. Ни фига себе — туша! Да он килограммов сто пятьдесят весит, даром, что за одежду держу! Честно признаться — у меня от натуги чуть кишки через рот не полезли, но урука я опустил практически ювелирно. А потом вцепился руками и ногами в ветку и сказал:
— Всё, теперь я буду здесь жить. Или упаду!
Я весь трясся, на лбу выступила испарина, а из носу снова текла кровь — это становилось дерьмовой нормой жизни.
— Не дури, слезай, Титов! — гудели противогазные голоса.
— Не слезу, меня руки-ноги не держат! — честно признался я.
А потом глянул в сторону вершины холма и увидел Царевну-Лягушку. А она увидела меня. И облизнулась. Аспида-то она уже дожевала! Я сразу решил:
— А, нет, все нормально, слезаю! — и быстро-быстро засобирался вниз, потому как ну ее на фиг, эту амфибию — может, у нее ко мне какие-то вопросы накопились?
* * *
Глава 17
Все смешалось
Аста лежал на одной из пустых тележек, фрагменты тел и экипировка его соратников-уруков — на другой. Раненые опричники (всего трое) разместились поверх боеприпасов — мощности моторов у остальных транспортных средств хватало. Мы отступали из Хтони по той же дороге, что и пришли, и тревожные предчувствия одолевали каждого. Аномалия менялась! Это было очевидно. Черный туман постепенно истончался, таял и исчезал, почва становилась все более топкой, хтоническая фауна, не добитая во время инцидента, продолжала сходить с ума, хаотично перемещаясь по черному лесу. Ощутимо пахло болотом.
На что уж у меня плохо варила голова после того, как я переутомился, спуская Асту с дерева, а и то удалось сложить два и два: эксперимент научников приносил свои плоды, Хтонь преображалась.
— Снимайте противогазы к такой-то ма-а-атери! — скомандовал Голицын. — Подышим ряской и тиной.
— Всяко лучше, чем фильтрованным воздухом, — проговорил Авигдор, снимая резиновую маску. — Я вот чего скажу: природа здесь оживает, йа-йа, натюрлих. Если Миха прав, и жаба сожрала гадюку — нас всех ждут гроссе верандерунген! Я какой-никакой природный маг и чую, какая серьезная перестройка сейчас идет прямо у нас под ногами! Нам следовало бы поторопиться, а поручику — заказать резиновые лодки. А лучше — катера на воздушных подушках вместо броневиков.
— Подтверждаю, — сказал аквамант Марков. —
