На золотом крыльце — 2 - Евгений Адгурович Капба
Похоже, сделал буквально утром, на коленке. Но выглядело стильно и брутально, ничего не скажешь: кожаный гайтан, отполированный клык — этакий дикий минимализм. Любит сестру, надо же!
— И мясца, лосиного, пряного посола, тоже ей передашь… — засуетился он. — Ща-а-а-ас, где это оно у меня, а-а-а бубхош багронк, где я положил… Подожди! — он скинул со спины кожаный мешок и влез в него чуть ли не по пояс, бормоча изнутри: — Гимбатул… Гимбатул, а-а-а, ять, где это морготово мясо?
Я уже видел, что повар-священник косится на нас неодобрительно, да и опричники явно начинают тихо ненавидеть урука, но Аста вовремя вылез наружу со свертком.
— Только не говори, Аста, что это мясо ЭТИХ лосей! — пробормотал я, осененный страшной догадкой.
— Я что — дурак, что ли? — ухмыльнулся урук. — Хотя-а-а-а… Надо пацанам идею подкинуть, может, замутим вечером шашлычок, я тебе оставлю, если что…
— Не надо мне оставлять, — тошнота подступила к горлу. — Значит, Калужский сервитут, район Бушма, искать Хорсу, твою сестру на ордынском фургоне, так?
— Так. Она, кстати, тебя шаурмой угостит, а еще — постричь может. Тебя надо постричь! — он вцепился мне пятерней в волосы со всей урукской непосредственностью. — Оброс, как псина!
— На свою гриву посмотри! — возмутился я. — Во все стороны торчит! Что за двойные стандарты?
Мы едва прямо тут драться не начали, но были прерваны вмешательством командования:
— А ну-ка, тихо! — шикнул подкравшийся поручик Голицын, и мы вместе с Астой аж присели.
Все-таки настоящий командир — он внушает. Даже орка проняло! Но вообще — да, мне было, если честно, стыдно. Ужасное неуважение к павшим товарищам. Ладно урук, им вообще на всё пофиг, они, говорят, своих покойников в покрышках сжигают, но я-то чего завелся? Подвеска, мясо, сестра орочья какая-то… Тут вон товарищей боевых хороним! Панихида идет!
Я решил реабилитироваться и попросил у одного из опричников лопату и, поминая Руслана Королева, и его первую заработанную сотню тамошних денег, перехватил инструмент поудобнее. Нет, закапывать прямо сейчас было не нужно, стоило дождаться, пока каждый из опричников бросит по горсти земли в могилы — такая традиция. Я мог это себе позволить, ведь Оболенский явно еще примерно полчаса провозится с погрузкой, так что я собирался хотя бы в некоторой степени загладить свое дебильное поведение. Правду говорят: с уруками поведешься — дичи наберешься…
Земля гулко стучала о крышки гробов, опричники один за другим подходили к могилам, крестились и бросали новые и новые горсти. А потом я и другие юнкера, которые решили последовать моему примеру, пустили в ход лопаты. Я надеялся — эти славные и храбрые мужчины понадобятся Богу в каком-нибудь действительно хорошем и интересном мире из великого множеств сотворенных.
Так начался мой день рождения.
* * *
— Плесовских сказал — ты броневик водишь? — поинтересовался корнет, подходя к машине. — Поведешь? Мне надо в «Молодёгу» позвонить, Наташка вроде там сегодня работает.
«Молодега», «Наташка»… Оболенский явно собирался провести время с пользой. Ну, и я был не против погулять по настоящему сервитуту, поэтому пожал плечами:
— О, так и мне тоже в пару мест надо заскочить. Если поможете мне в сети найти то, что нужно — буду благодарен. А за рулем посидеть — посижу!
— Нет проблем, — улыбнулся одними глазами корнет. — Конечно! Да и вообще — я Калужский Сервитут знаю, ты меня спроси — я тебе всё расскажу! Но не сейчас, а потом. Сейчас мы, как только из зоны хтонического воздействия выедем — я буду в «Молодёгу» дозваниваться.
Бронемашина оказалась той самой, на которой мы сюда добирались, то есть — мне хорошо знакомой. Десантный отсек её был забит пластиковыми контейнерами с самыми крупными черными сердцами: медвежьими, лосиными, орлиными. Я и не думал спрашивать, куда все это добро везут. Понятно — не государственным приемщикам! Как и всякий хороший хозяин, Голицын предпочитал диверсифицировать источники дохода и не складывать яйца в одну корзину. Все правильно! Я и сам такой.
Так что я вел машину спокойно, вертел головой, удивлялся спокойствию Хтони и думал о том, что десять дней назад по пути из Козельска в Бельдягино опричники нас, похоже, красиво развели. Точнее — устроили настоящую проверку на вшивость. Как-то я не задумался сразу: вахмистр тогда сказал, что броня «держит аиста». И какого фига мы просто не поехали дальше? Барсука-то я переехал и не заметил! К чему эта пальба из пулеметов? И почему он сунул мне светошумовые гранаты вместо настоящих, если хотел разделаться с тварями? Похоже, нас действительно проверяли. Вон, как резво мангруппа навстречу карете научников выскочила, и нас бы встретить могли… И ничего они тогда не перепились! Люди Голицына вообще пили мало, позволяя себе по чарке только между сменами, перед сном, «для снятия душевного спазма».
В общем — показывали молодым кузькину мать. Все в рамках методики Голицына — практика должна быть практической! Оно и неплохо: по крайней мере, мы морально подготовились к тому, что нас потом ждало на форпосту… Да и проявили мы себя молодцами, Плесовских нас тогда Голицыну отрекомендовал с положительной стороны.
— Да, ягодка моя, сделаю дела — и сразу к тебе, — вдруг жизнерадостно зачастил Оболенский по смартфону. — Да, давай вип, конечно! Ну, и чтобы всё, как ты умеешь… Ну, пусть будет «Абрау-Дюрсо», не важно, ты лучше в этом разбираешься… Только до вечера… Так инцидент едва закончился, дел полно, начальство не отпускает! Симпатичного друга? Ну-у-у, я сейчас спрошу!
Он повернулся ко мне, с сомнением осмотрев всю мою фигуру, ссутулившуюся над рулем:
— Титов, тебя девочки интересуют?
— В целом да, проститутки — нет, — тут же выдал я. И мигом добавил, чтобы не обламывать ему досуг: — Я найду, чем заняться. Не переживайте.
— Фу, Титов, ты нудный, — сказал корнет и тут же выдал в телефон. — У него другие планы, небось — пассия какая-то в городе… Я ему скажу, что он многое теряет, да. Фотки показать? Окей, и фотки покажу… Да что у вас там за ажиотаж такой? Ла-а-адно!
Он явно пытался подражать Голицыну, но получалось так себе. Все-таки корнет, хоть и был парнем что надо, но до мощной харизмы командира форпоста «Бельдягино» не дотягивал. Проговорив с неизвестной мне Наташенькой еще немного, он наконец нажал «отбой» и
