Рискованный путь - Алексей Игоревич Ильин
— Да, давай, — она выдохнула и уже привычно подняла глаза, встречаясь со мной взглядом, чтобы я погрузился в воспоминания о последней неделе в школе на нашем первом курсе, закончившейся тем нелепым спаррингом старшекурсников, в центре которого оказались все мы.
Глава 17
— Дом, милый дом, — пробормотал Роман, заходя в гостиную своего особняка.
Весь день до позднего вечера Гаранин провел, носясь по городу и решая накопившиеся за его длительное отсутствие дела. Андрей незримо сопровождал его и буквально сливался с окружающей местностью, не мешая Роману вливаться обратно в общество. Было тяжело вновь начинать общение с людьми, после пяти месяцев затворничества, во время которого круг его общения составляли максимум десять человек из «волков» Рокотова, включая самого полковника.
Дел было много, но все встречи заканчивались в кратчайшие сроки. Как и говорил Женя в тот злополучный вечер в мотеле: показательная расправа над министром финансов сделала своё чёрное дело, и Романа, как и его Гильдию, особо не трогали. Ему даже показалось, что многие, включая главного прокурора, слегка расстроились, узнав, что глава второй Гильдии вернулся в Москву.
Для самой Гильдии время его отсутствия прошло гладко. Даже помощи Новака не потребовалось. Да и вряд ли он Томаша когда-нибудь о подобной услуге попросит. Как ни крути, сейчас они абсолютно чужие люди. Это раньше были возможны варианты.
Серая тень промелькнула в воздухе, и Рома едва успел сгруппироваться, когда на него запрыгнула Соня, сбивая с ног. В полете она задела своим хвостом вазу, стоявшую возле входа, которая с оглушительным звоном упала на пол, разбиваясь на мелкие осколки.
Мантикора заглядывала в лицо опешившему Роману и, громко мявкнув, неожиданно лизнула его в нос, оставляя на коже лёгкий ожог.
— Что на тебя нашло? — процедил Гаранин, стараясь сбросить с себя упирающуюся кошку. — Не поможешь? — обратился он к вошедшему следом за ним Андрею. Бобров смотрел на эту картину, возвышаясь над ними, и даже не пытался как-то помочь Гаранину.
— Нет, я себе не враг, чтобы настраивать против себя мантикору, — пожал плечами Андрей. Рома выдохнул сквозь стиснутые зубы и наконец смог сбросить с себя тяжелую тушу повзрослевшей кошки.
— Егор! — громко крикнул Гаранин, поднимаясь на ноги, стараясь отвязаться от ластившейся к нему твари астрала.
Дубов уже торопливо спускался вниз по лестнице. Остановившись на половине пути, он на секунду замер и практически сбежал вниз, поднимая осколки, оставшиеся от вазы, рассматривая при этом клеймо.
— Ну конечно, кто бы сомневался, — он обречённо посмотрел на печать Лазаревых. — У тебя в доме вообще есть обычные вещи? Ну, попроще. Хотя бы давностью в сто лет, а не пятьсот и больше?
— Понятия не имею, — честно ответил Гаранин. — Это дом моей матери и меня никогда не интересовали вещи интерьера. Что с твоей кошкой?
— Она очень рада тебя видеть, — ответил Егор, бросая осколки на пол.
— Ну да, разумеется, — совершенно не поверил ему Рома, проходя вглубь гостиной.
— Да, Рома, с возвращением, — улыбнулся Дубов, внимательно разглядывая хозяина дома. — Неплохо выглядишь.
— Ага, на курорте побывал, — хмыкнул Роман, стягивая куртку и бросая её в кресло. — Почему ты ещё здесь?
— А где мне ещё быть? Рабочий день закончился, дел никаких особо нет, — пожал плечами Егор. — Тем более что твои отношения с Вандой меня никоим образом не касаются, а длительность аренды мы с тобой обговорить не успели.
Гаранин обернулся и внимательно посмотрел на Дубова, после чего отвернулся и покачал головой.
— Кстати, о Ванде…
— Егор, я не хочу ничего о ней слышать, — довольно резко ответил Роман, глядя на то, как Андрей поднимается наверх, держа дорожную сумку в руке. — Я полгода потратил на то, чтобы её забыть, поэтому, пожалуйста, ни слова. Иначе вы с Соней отправитесь под мост, пока не найдёте себе другое жилье.
— Как скажешь, — в примирительном жесте поднял руки Дубов. — Ты голоден? Я еду заказал, могу разогреть.
— Да, не откажусь, — улыбнулся Рома, оглядываясь по сторонам. Он не был дома полгода, но даже несмотря на то, что здесь постоянно обитал Дубов со своей мантикорой, особняк нисколько за это время не изменился. Ещё до недавнего времени он вообще сомневался, что сможет сюда когда-нибудь вернуться.
— А что делать с этим? — Егор кивнул на осколки разбитой вазы, в уме начиная подсчитывать убытки, в которые с катастрофической скоростью вгоняла его Соня. Аккуратностью и грацией кошка явно не обладала, сметая всё на своем пути.
— Выкинь, — равнодушно ответил Роман, поднимаясь по лестнице. — У меня нет пиетета к обычным вещам, хоть и дорогим.
С этими словами он поднялся к себе в комнату, чтобы принять душ и переодеться. На Базе у Рокотова он вернул себе форму, и сейчас вся старая одежда должна быть ему в пору. А ещё он не знал, чем ему заняться дальше. Вся его жизнь до Базы и после неё разделилась на две части. И он впервые за долгое время оказался предоставлен самому себе. Пора было возвращаться к нормальной жизни, но Рома сомневался, что ему удастся это легко сделать. Он стал совершенно другим человеком, и теперь предстоит менять слишком много.
Зайдя в комнату, Рома сразу же направился в ванную комнату. Зажёгся свет, и он выругался сквозь зубы, рассматривая многочисленные бутылочки, баночки и флаконы с женскими кремами, шампунями и гелями.
— Да вы издеваетесь, — прорычал он, стягивая с себя чёрную майку, и направился к шкафу, чтобы достать чистые вещи. Открыв дверцу, он оторопело посмотрел внутрь, после чего аккуратно закрыл шкаф, выдохнув. Выйдя в коридор, он на секунду прикрыл глаза. — Егор! — рявкнул он, надеясь, что Дубов его услышит и объяснит, что чёрт возьми здесь происходит.
— Что случилось? — Дубов материализовался перед ним, внимательно разглядывая своего арендодателя.
— Это что? — Рома схватил его за руку и втащил в комнату, подводя к шкафу. Открыв его, он достал первую попавшуюся вещь и бросил её Дубову. Егор поймал тряпку и, развернув, скептически осмотрел.
— Похоже на ночную сорочку. Довольно откровенную, да, я бы сказал, очень откровенную, — протянул задумчиво Егор.
— И что это делает у меня в комнате? — тихо поинтересовался Рома, стараясь держать себя в руках,
