Рискованный путь - Алексей Игоревич Ильин
Чёрные нити, словно иглой, прошили три воспоминания, выделенные Гертрудой Фридриховной, соединяя их вместе. Неожиданно все картинки пришли в движение, упорядоченно занимая свои места в голове девушки. Ну вот и всё, осталось немного. Я направил тончайший поток магии к своеобразной клетке и разрушил её, выпуская наружу все воспоминания, включая тот месяц, когда пропал Ромка.
Вынырнув из головы Ванды, я на мгновение прикрыл глаза, стараясь справиться с накатившей усталостью, после чего прямо посмотрел на замершую девушку.
Ванда отрешенно на меня смотрела, а из её глаз начали литься слезы.
— Как я могла? — прошептала она, переводя взгляд на Рерих, словно искала необходимые ответы у своего психолога.
— Ванда, успокойся, — тихо произнесла Гертруда Фридриховна, активируя дар эмпатика. — Сейчас к тебе вернулись все эмоции, которые были для тебя недоступны долгое время. Я помогу со всем этим справиться…
— Нет, — она тряхнула головой и вскочила с кровати, сжимая кулаки. — Я хотела, чтобы ты умер. Чтобы вы все умерли и наконец оставили меня в покое. Дима…
— Ванда, — я поднялся на ноги и обнял всхлипывающую девушку, стараясь её успокоить. Ветер, возникший в комнате, поднял вещи, и они начали кружить вокруг нас. Краем глаза я заметил, как Рерих вышла из комнаты, выводя вбежавшую Лену. Правильно. Им здесь делать сейчас абсолютно нечего. — Всё будет хорошо.
— Он жив? Дима, скажи, что он жив? После того, что он пережил, я так мечтала о его смерти… Он же тогда едва не умер, а я так хотела, чтобы он больше никогда не появился в моей жизни.
— Да, с ним всё в порядке. Ромка сегодня вернулся в Москву после полугодичного отпуска на базе у Рокотова, — я погладил её по спине. Ветер начал стихать, и все вещи беспорядочно попадали на пол.
— Я так не могу. Слишком много всего, — она отстранилась, потирая лоб. Её глаза блестели, а лицо стало бледным с каким-то нездоровым румянцем на щеках.
— С тобой всё в порядке? — осторожно поинтересовался я.
— Нет. Мне нужно подумать, — решительно произнесла она. — Мне нужно подумать и понять, как всё исправить.
— Ты ни в чём не виновата, — я говорил, наблюдая, как Ванда достаёт из шкафа небольшой рюкзачок, начиная скидывать в него какие-то вещи. Мне даже показалось, что она не видела, что именно хватала и отправляла в сумку.
— Да, наверное. Я пойду, поживу некоторое время в отеле. Скажи Громову, что мне нужно несколько дней в счёт отпуска, больничного, да пусть даже уволит меня за прогулы к чёртовой матери. Я не хочу никого видеть, — она застегнула рюкзак дрожащими руками и вылетела из комнаты, наткнувшись на Рерих, стоявшую в коридоре возле дверей.
— Я тебя провожу, — проговорила Гертруда Фридриховна, глядя на неуверенно кивнувшую Вишневецкую. — Так будет лучше. Я поработаю с ней ещё немного. Если что-то пойдёт не так, и я пойму, что одиночество ей навредит, я вам позвоню, — твёрдо произнесла Рерих и направилась вслед за Вандой к выходу из квартиры.
— С ней всё будет в порядке? — ко мне подошла Лена, обхватив себя руками за плечи.
— Не знаю, — я потёр лоб рукой и обессиленно рухнул на стоявший рядом с кроватью стул. — Но она сильная, должна справиться. Я, пожалуй, пойду, — выдохнул я, глядя на пристально смотревшую на меня девушку. Выглядела она в этот момент очень сосредоточенно, словно пыталась решить какую-то сложную задачу. — Тебе идёт эта рубашка, — неожиданно произнёс я, не понимая, почему мне так нравится смотреть на Лену в моей рубахе.
— Она тёплая и мягкая, — тихо произнесла Лена и сделала неуверенный и робкий шаг в мою сторону. — Дима, ты…можешь сегодня остаться?
— Могу, — так же тихо произнёс я, рассматривая привлекательное личико, никогда не оставлявшее меня равнодушным.
Лена сделала ещё один шаг в мою сторону, а я аккуратно ухватил её за запястье и дёрнул на себя. Она вскрикнула и, не удержавшись на ногах, упала ко мне на колени. Я смотрел в её расширившиеся глаза, которые оказались так близко к моим. Вечер, проведённый в голове Ванды, скорее всего, ослабил самоконтроль, и я внезапно понял, что начинаю погружаться в её разум. Вовремя опомнившись, я тряхнул головой. Далеко уйти мне не удалось, потому что всё, что смог увидеть — это своё отражение в её расширенных зрачках.
— Дима, поцелуй меня, — тихо проговорила Лена, обхватывая меня за шею и прижимаясь всем телом. Я положил руки на её бедра, удерживая на своих коленях, не сводя с неё пристального взгляда.
— Зачем тебе это нужно? — прямо спросил я, стараясь держать себя в руках. Она мне очень нравится. Она мне всегда нравилась. И ранить её, повинуясь секундному порыву, мне хотелось в последнюю очередь.
— Ты можешь не задавать вопросов? — прошептала Лена, её пальцы запутались в моих волосах, и она немного наклонилась, почти касаясь губами моих губ.
И я перестал задавать вопросы. Подавшись вперёд, я крепко её поцеловал, тут же углубляя поцелуй. Её тело содрогнулось, и она тихонько застонала. Я поднялся на ноги, вместе с ней, держа лёгкое тело на руках, сделал пару шагов и аккуратно опустил на кровать, накрывая её тело своим.
— Ты уверена? — дал я ей последний шанс отступить.
— Да, — выдохнула она, решительно глядя мне в глаза.
Она оказалась девственницей, эта девушка, когда-то учившая меня ездить на лошади. Я как-то вяло удивился подобному обстоятельству, а потом меня накрыла волна удовольствия, и мне стало всё равно. Единственная мысль, которая меня посетила перед полной отключкой мозга, была про то, что тот опыт с суккубой всё-таки не был лишним.
Глава 18
Егор проснулся от телефонного звонка. Звонили долго и настойчиво. Едва разлепив глаза, он бросил взгляд на часы. Было шесть часов утра. Слишком рано для обычного звонка.
— Да, — сонно пробормотал Дубов, садясь на кровать и пытаясь сфокусировать взгляд на Соне, развалившейся на полу рядом с его кроватью.
— Дежурный Смирнов, — раздался в трубке бодрый голос, прогоняя сонную одурь. Егор был аналитиком, и ему могли позвонить только в экстренных случаях, как с заложниками в детском доме. В любых других делах, требующих вмешательства сотрудника Службы Безопасности, от него было
