Гимназистка - Василиса Мельницкая

За его спиной Бестужев сделал страшное лицо. Мол, уговаривай, как хочешь, отпускать его нельзя. Вот же… придурок. С чего он, вообще, решил, что Матвей не хочет лечиться?

Я прикинула варианты. Если бы уговаривать пришлось Савелия, я пообещала бы ему вечер в клубе. А Матвей… Сильно ли он изменился за десять лет? Навряд ли, если прикрыл туманом Клаву.

Чтобы заплакать, нужно подумать о чем-то очень грустном. Я представила Николая Петровича в гробу — и слезы покатились по щекам.

— Ты чего? — растерялся Матвей.

Савелий округлил глаза.

— Тебе трудно, что ли? — всхлипнула я. — Я… я испугалась. — И это, между прочим, правда. — На тебя смотреть больно.

— Не смотри, — неуверенно буркнул Матвей.

— Ты не можешь меня простить… — прошептала я, старательно изображая отчаяние.

Савелий почесал в затылке и показал мне кулак с поднятым большим пальцем.

— Не понимаю, как это связано, — все еще упирался Матвей.

— Да сделай ты так, как она просит! — простонал Савелий. — Я вот переживаю, что нос тебе сломал. Меня ж твои поклонницы проклянут, если такая красота… Ай!

Он запрыгал на одной ноге, потому что я не выдержала и пнула его носком туфли по голени.

— Да не хотел я, честное слово! Случайно! Не рассчитал! Матвей, прости!

Мне показалось, что Матвей сейчас уйдет. Мои фальшивые рыдания его не убедили. Были ли извинения Савелия искренними, я не знала. Вполне вероятно, что да, если он не бросил Матвея, получив сатисфакцию.

Матвей развернулся к Савелию.

— Что ты ей сказал?

В его голосе прозвучала такая угроза, что я опять испугалась, на сей раз за Савелия.

— Ничего… — Савелий благоразумно отступил назад.

— Может, теперь мне тебя на дуэль вызвать? — процедил Матвей. — За длинный язык.

— Да ничего я ей не говорил! Яра, скажи ему!

— Он сказал, что тебе обязательно нужно к врачу, — наябедничала я. — Но ничего не объяснил. Я испугалась, что какой-то из ударов был опасным, и теперь он… — Я ткнула пальцем в Бестужева. — … боится последствий.

— Шут, — пробурчал Матвей.

— Дурак, — парировал Савелий. — Матвей, хватит. Ну не мог я Ольку бросить, когда она в тебя втюрилась. Ты сильнее, ты прекрасно справлялся сам. А она осталась бы совсем одна. Ты же знаешь…

— Я не хотел ее подставлять, Сава. Я не жаловался на нее. Дед сделал собственные выводы и поступил вопреки моим словам.

— Ладно, проехали. — Савелий протянул ему руку. — Мир?

Я незаметно отступила в сторону. Эти двое, похоже, друзья. И я тут, определенно, лишняя.

Матвей ответил на рукопожатие. Савелий обрадованно хлопнул его по плечу, и Матвей поморщился. Пора уходить.

— Яра!

Их голоса прозвучали слаженным дуэтом.

— Далеко собралась? — поинтересовался Савелий.

А Матвей ничего не добавил.

Я остановилась, но повернуться к ним не смогла. Я редко плакала, а сейчас словно плотину прорвало. Зря я искусственно вызывала слезы. Похоже, организм решил, что от стресса необходимо избавляться срочно. И самым простым способом.

— Яра? — И вновь два голоса прозвучали одновременно. В обоих мне послышалась тревога.

Я закрыла лицо ладонями. Позорище!

Меня обняли, бережно прижимая к груди. Кто из них? Я не знала. Истерика накрыла с головой.

— Не позволяй ей сбежать. Я за водой.

Я так рыдала, что не узнала голоса. И кто сейчас гладит меня по волосам? Савелий? Матвей?

Похоже, Матвей. Рубашка, за которую я цеплялась, будто это спасательный якорь, была мокрой. И от нее слегка пахло кровью.

Вдох. Выдох. Досчитать до десяти.

Не много ли срывов за последние время? Предыдущий я списала на алкоголь. А сейчас… стресс? Но это не повод для истерики.

Я отстранилась от Матвея.

— Выпей. — Савелий, подбежав, сунул мне под нос стакан с водой.

Я послушно его осушила: медленно, считая глотки. И улыбнулась обоим.

— Все в порядке.

— Ага, — с сомнением в голосе пробурчал Савелий.

— Надо проводить ее домой, — сказал Матвей.

— Я отвезу. Она в пригороде живет.

— Хорошо, — согласился он.

— Только ты с нами, — поспешно добавил Савелий. — Потом вместе в одно место съездим.

— Боюсь, мне пора.

— Это важно!

«Я вам не мешаю?» Хотелось задать тот же вопрос, что и Матвей недавно.

— Если важно, поезжайте сейчас, — вмешалась я. — Я и сама прекрасно доберусь.

— Поступим иначе, — сказал Савелий. — Яра, подождешь в машине? Пожалуйста.

Он определенно не хотел меня отпускать. А я уже по опыту знала, что Бестужев добивается желаемого. И если ему не удастся поговорить со мной сейчас, то завтра все начнется с начала. Я же хотела поставить точку в наших отношениях немедленно, не откладывая. Но не при Матвее.

Только поэтому я согласилась.

Глава 36

— Бестужев, ты совсем… того?

Матвей разве что пальцем у виска не покрутил, не скрывая, какого мнения об умственных способностях Савелия.

— Ты и сам прекрасно понимаешь, что это лучший вариант, — беззлобно огрызнулся Савелий. — Яра, дождись меня, хорошо?

— Хорошо, — вздохнула Яра.

— Пообещай.

— Сава, отстань!

Она злилась. То ли еще будет, когда она узнает правду! Но тянуть дальше нельзя. И, наверное, даже опасно.

— Пойдем, — сказал Савелий Матвею, вылезая из машины.

Дверцами они хлопнули почти одновременно.

Машина стояла в квартале от управления. Из-за Яры. Если Александр Иванович скажет, что наблюдение снимать рано, она хотя бы не будет задавать неудобные вопросы.

Врачей с высшим магическим уровнем, способных восстанавливать ткани, не так уж и много. Один из них работал в санчасти управления. Савелий был уверен, что Александр Иванович поможет племяннику. Да Матвей и сам это знал. Но с его характером… Ему проще в очередной раз поссориться с дедом, чем попросить о помощи.

Закадычными друзьями они так и не стали. Матвей дружил с Митькой Вяземским, сыном отставного полковника из Тверской губернии. Младший внук Шереметева предпочитал компанию попроще, от отпрысков влиятельных родов, и вовсе, нос воротил. А для Савелия делал исключение.

Возможно, причина в том, что Шереметевы Бестужевых недолюбливали. Дед Матвея считал их выскочками, незаслуженно занявшими место у трона. Открыто он такого не заявлял, но все об этом знали. А Матвей обожал поступать наперекор деду, хоть