Рискованный путь - Алексей Игоревич Ильин
Я пулей вылетел из комнаты, закрывая за собой дверь, после чего направился в сторону кухни, где гремела посудой Лена.
— Это отвратительно — пытаться вычленить что-то разумное в голове у взбалмошной девчонки-подростка, — простонал я, плюхаясь на стул и обхватывая голову руками. — Эд был неправ. Сам бы я никогда ничего в этом не понял и не вычленил необходимые эмоциональные точки.
— Но это же обычная подростковая влюбленность, переросшая во что-то большее, — улыбнулась Лена, ставя передо мной чашку ароматного чая. — Каждый через это проходил.
— Меня, к счастью, столь незавидная участь обошла стороной, — прикрыв глаза, произнёс я, делая глоток. В принципе, я могу уйти домой. Но мне этого чертовски не хочется. А вот посидеть с Леной на захламленной кухне и выпить чашку чая я очень даже хочу.
— Ты никогда не влюблялся? — спросила она, удивленно вскинув брови и садясь напротив меня.
— Нет, — я покачал головой. — На самом деле, всё это довольно сложно.
— А твоя невеста? — Лена спрашивала, не глядя на меня, разглядывая чаинки в своей кружке.
— Это… это просто выгодная сделка, — сразу же ответил я, понимая, что это было именно так.
Проведя в голове Ванды целый месяц, мне стало окончательно понятно, что к Марине я ничего не чувствую. Разве только желание, во всяком случае, проблем в постели у нас с ней не было. Но, говоря откровенно, и без этого я не умер бы. Мне было даже немного завидно смотреть со стороны на взаимоотношения Ромки и Ванды, у которых в каждом взгляде, брошенном друг на друга, прорывалось какое-то безумие на грани, с самой первой встречи в том коридоре. И это несмотря на то, что Ванде только четырнадцать лет исполнилось, и никакой сексуальной подоплёки в их чувствах тогда не было.
— Вы что-нибудь узнали об этом Владе, за которого Ванда замуж выскочила? — внезапно Лена перевела разговор на другую тему. Мне даже показалось, что она немного повеселела после моего ответа. Хотя мне могло это просто показаться.
— Не поверишь, ничего, — я скривился. — Этот человек словно взялся из ниоткуда и исчез в никуда. Он получил гражданство три месяца назад, прибыв официально на работу из Фландрии. Фландрийское правительство не идёт с нами на контакт, отмалчиваясь и не давая никаких вразумительных ответов.
— Он явно преследовал какие-то цели, — уверенно кивнула Долгова. — Только мне непонятно, какие именно.
— Поверь, этим вопросом занимается почти весь аналитический отдел и некоторые лица из оперативного. Покушение на своего человека Служба Безопасности не оставит просто так.
Мы замолчали. В какой-то момент наши взгляды встретились. Я не знаю, кто потянулся к кому первым, но мне было, если честно, плевать. Лена закрыла глаза, наши губы почти соприкоснулись…
От звука, раздавшегося неожиданно громкого, телефонного звонка Лена вздрогнула и отшатнулась, а я, выругавшись про себя, полез за телефоном. Было десять вечера. Если это опять дежурный, который отправит меня на ночь глядя разгребать последствия сработавшего артефакта, то я придурка, который его активировал, просто придушу. Даже если это будет нестабильный артефакт Лазарева. А если это дежурный, который позвонил почему-то мне для очередной консультации, потому что кто-то что-то натворил и теперь они не знают, что делать, то у Громова внезапно освободится вакантное место, и не моё!
Звонили из поместья в Твери. Я напрягся, принимая звонок, внутренне готовя себя к очередным неприятностям.
— Дмитрий Александрович, — размеренный и спокойный голос Николая на фоне громких криков и странного шума явно не предвещали ничего хорошего. Николай до этого никогда не звонил мне сам. — Здесь кое-что произошло, и я думаю, вам следует приехать.
— Что произошло? — я вскочил на ноги, подходя к окну.
— Гаранин Роман Георгиевич, я так и не понял, кем он вам сейчас приходится, переместился прямо в наше поместье в столовую на всеми нами любимый белоснежный персидский ковер, прямо перед вашей невестой, чем очень сильно напугал её, — невозмутимо доложил Николай.
— Ромка внял моим словам и притащился, наконец-то, домой, — облегченно выдохнул я, потирая лоб. — А произошло-то что?
— Он ранен и без сознания. Судя по тому количеству крови, которая из него вытекает, и форме раны, у Романа Георгиевича пулевое ранение в печень и, возможно, задеты какие-то сосуды. Мне кажется, мы его не сможем спасти, — в голосе дворецкого прозвучал какой-то надрыв.
— Кого вы не сможете спасти? — пробормотал я, доставая из кармана карандаш и судорожно начиная делать из него портал.
— Ковёр! Он совершенно, безнадёжно испорчен!
— Где Эд? — прошипел я. Рука дрогнула, и недоделанный портал покатился по полу. Как только прибуду в поместье, прибью этого шутника, а ещё лучше — уволю к чертовой бабушке!
— Эдуард Казимирович лично собрал вещи господина Демидова и загрузил в машину вместе с Леопольдом Даниловичем. Затем сам сел за руль и уехал из поместья, отвозя нашего гостя в Москву, как я понял, в дом его отца. Дмитрий Александрович, мы, конечно, делаем всё возможное, Карина и Ирина пытаются остановить кровь, и я влил в Романа Георгиевича уже пять флаконов заживляющего зелья. Но если вы не поторопитесь, мы его точно не сможем спасти, — добавил Николай, сохраняя поразительную невозмутимость.
— Ковёр? — нервно хохотнул я, понимая, что мне нужно переделывать портал, а карандашей у меня больше не осталось.
— Гаранина, — на этих словах Николай отключился, а я быстро набрал номер моего старшего братика.
— Ты где? — рявкнул я, хватая ложку, лежавшую на столе.
— У себя дома, в Москве. Я понял, что мне нужно отдохнуть от всего этого, — уставшим голосом проговорил Великий Князь.
— Ромка у меня в поместье умирает. Давай, возвращайся, — процедил я, настраивая портал как положено.
— Даже если он сейчас, пока мы с тобой разговариваем, умрёт, у нас есть десять минут, чтобы без проблем, без пентаграммы и унижений перед богиней его вытащить, — отмахнулся от меня Эдуард. — Ты когда-нибудь замечал, что когда твоя невеста визжит, её визг напоминает крик раненного тюленя?
— Чем ты там занимаешься? — спросил я, пропустив реплику насчёт Марины, глядя при этом пристально на Лену.
— Не поверишь. Я лежу на диване и смотрю в потолок. Я наслаждался тишиной, пока ты мне не позвонил, —
