Окно призрака - Камрин Харди
– Если здесь не прописана компенсация за моральный вред, который ты нанес мне в подвале своей глупой шуткой, тогда я вообще не знаю, зачем ты суешь мне эту бумажку. Что это? – он присмотрелся и увидел заголовок «Пожар в доме на улице…». Ему показалось, что он уже видел эту статью или ее часть, но не мог вспомнить, когда и где. Юэн забрал листок.
– По мнению полиции, пожар в доме возник вследствие неосторожного обращения с легковоспламеняющимися жидкостями, – начал читать он. – Так как дело происходило ночью, большинство членов семьи уже находились в собственных кроватях, что помешало им заблаговременно и самостоятельно выбраться из полыхающего дома. Трое, по всей видимости, отравились угарным газом еще до приезда пожарных и скорой помощи. Один член семьи, вероятно, по вине которого и начался пожар, сгорел. Его останки были идентифицированы криминальными экспертами. Судьба самого младшего члена семьи, семилетнего Рамси Коллинса, неизвестна. Его тело так и не было обнаружено. Полиция предположила, что ребенок узнал о начавшемся пожаре самым первым, испугался и убежал из дома. В ближайших лесах ведутся поиски маленького Рамси.
Юэн мрачно смотрел на последнюю строчку, ожидая, что там дальше возникнет какое-то продолжение, но статья на этом заканчивалась.
– Однако в лесу его не нашли, – сказал Бернард, держа перед собой уже другой листок, на котором тоже была статья. Зачитывать целиком он ее не стал, изложил лишь краткие факты: – Спустя несколько дней один из жителей города вызвал полицию. Он утверждал, что, проходя мимо сгоревшего дома, услышал детский плач. В подвале на кровати полицейские обнаружили тело Рамси Коллинса. Однако детский плач не мог принадлежать мальчишке. Судмедэкспертиза провела исследование и подтвердила, что на тот момент он был уже несколько дней как мертв. У местных жителей появились разные версии. Некоторые считали, что дом подожгли, а поджигатель убил сбежавшего мальчишку и после спрятал его тело в подвале, после чего привлек внимание прохожего. Это не совсем логично, к тому же подтвердили, что Рамси умер от обезвоживания, да и засомневались, что тот прохожий вообще слышал плач. Подняли протоколы, вновь опрашивали свидетелей, некоторые считали, что спасатели просто недоглядели, проигнорировали подвал. Никто, конечно же, в своей невнимательности не признался. Полиция пришла к выводу, что перепуганный мальчишка действительно сбежал во время пожара, а после вернулся, обнаружил, что от дома осталась только часть, и от безысходности спрятался в подвале.
Юэн даже не заметил, как скомкал статью в руке. Он молчал с минуту, если не больше, пытался сопоставить факты воедино, но ничего не понимал и чувствовал только, как внутри растет раздражение.
– Подожди, – сказал он. – Значит, там, в подвале, это был не ты, это была не шутка?
– Что вообще за бред? – огрызнулся Бернард. – Стал бы я, по-твоему, шутить на такую тему?
Юэн схватился за голову и провел по волосам двумя руками, обнаружив, что все еще держит смятый лист бумаги.
– Нет, не стал бы, – согласился он. – Но что еще это может быть? Хочешь сказать, что в этом доме живет призрак мальчишки?
Бернард вдруг переменился в лице. Брови нахмурились, губы сначала дрогнули, затем вытянулись в тонкую полоску. Парень покосился на закрытые дверцы подвала.
– Я не знаю, – на выдохе сказал он. – Помнишь, мы как-то разговаривали про места, которые впитывают энергетику? Может быть, это как раз то самое место.
– Да, помню тот разговор, но у меня сейчас ничего в голове не укладывается, – измученно ответил Юэн. – Может, это какая-нибудь птица кричала как ребенок, или какое-нибудь другое животное вроде кошки, писк которой мы случайно приняли за детский плач.
Версии быстро рождались в его голове, и все они намекали на то, что случившееся не было чем-то из ряда вон. Юэн разгладил статью и уткнулся в текст. Однако не смог прочитать ни строчки. Буквы сливались, слова складывались во что-то бесформенное. Смысл фраз и предложений ускользал. К тому же в сгустившемся сумраке становилось все труднее и труднее читать. Юэн сложил листок и протянул Бернарду.
– Ты что-то видел там? – тихо спросил он, приблизившись, словно это был очень личный вопрос и ему не хотелось, чтобы их кто-то подслушал, хотя вокруг никого не было.
– Мне что-то померещилось, – с сомнением ответил Бернард так же тихо. – Я не уверен. Это могла быть просто игра воображения.
Юэн и сам уже сомневался в том, что видел и слышал. И видел и слышал ли вообще. Чем больше проходило времени, тем сильнее все казалось нереальным, выдумкой, общей галлюцинацией, вызванной ярким впечатлением от вида сгоревшего дома и нехваткой кислорода в подвале.
– Я не знаю, черт возьми, что там произошло тогда. Не знаю, что произошло сейчас, однако точно знаю, что не хочу задерживаться здесь до темноты. Давай не будем гадать на горячую голову. Обдумаем все по дороге, приедем домой и поговорим, – предложил Юэн, отмечая при этом малозначительную деталь: он так легко говорил «домой», будто это был их общий дом.
Он понимал, что это просто фигура речи. Как еще можно выразиться? Не упоминать же каждый раз, что дом принадлежит Бернарду. Это вроде как очевидно. Больше всего Юэна удивляло то, как странно работает мозг в такие напряженные моменты. Он подмечает абсолютно незначительные детали, цепляется к словам или вдруг подкидывает не относящиеся к делу воспоминания.
Всю обратную дорогу никто из них не проронил ни слова. Чтобы тишина не напрягала, Бернард включил радио.
Юэн не был готов к разговорам. Потому что банально не знал, с чего можно начать, обычно перед ним подобной проблемы никогда не возникало. Посещение темного подвала не прошло бесследно. Он чувствовал, что у него до сих пор немного тряслись руки. Не сильно заметно со стороны, однако слабость вполне ощутима. А еще боль тонкой нитью стягивала голову. Ему хотелось сменить один день другим. Обычно тревоги рассеивались к утру, но сейчас все было по-другому. Юэну казалось, что что-то щелкнуло и сместилось, что они оказались по ту сторону зеркала, в месте, очень похожем на реальность, но отличающемся от нее. Может быть, такое состояние было всего лишь следствием шоковой терапии темнотой, и Бернард ничего подобного не ощущал. Может быть, просто день оказался слишком богатым на события.
Всему случившемуся должно быть объяснение, думал Юэн. В свои ранние годы человечество по собственному незнанию становилось суеверным. Ведь, например, когда-то люди были уверены, что молнии с неба ниспосланы разгневанным богом, никто и не предполагал, что у этого природного явления есть вполне заурядное объяснение. Так что объяснение детскому плачу и следу на кровати
