Истина лисицы - Юлия Июльская
– Если вы его отпустите, вы покажете истинную себя – миролюбивую, добрую, какой и являетесь.
До неё наконец начал долетать смысл сказанного. Ногицунэ мог бы вырваться и сейчас, но он больше не пытался. Громко хрипел под ней, истекая кровью. Раны не были смертельными. Если отпустить, он оправится. Может, будет прихрамывать, но в остальном с ним всё будет в порядке. Киоко подумала об этом: перед её взором встал ногицунэ, подволакивающий заднюю лапу, взгляд потух, хвосты опущены. Все четыре. И ей вдруг стало его невыносимо жаль.
В Ёми это всё! Она не убийца.
Киоко быстро спрыгнула с лиса и тот, не дожидаясь, пока кто-то передумает, тут же скрылся в кустах, из которых появился. Киоко лишь надеялась, что он отыщет укрытие раньше, чем кто-то более опасный найдёт его.
Она осмотрелась и обнаружила, что её одежда изорвана и теперь валяется в грязи. Уцелел только плащ. Ёширо-сан, проследив за её взглядом, подхватил его и набросил ей на спину. Киоко посмотрела на него с благодарностью и, припав к земле, вернула собственный облик. Резко похолодало, усталость прокатилась по всему телу, а плечо разгорелось пожаром. Она села и постаралась укутаться поплотнее.
– Думаешь, Инари этого хотела? – прохрипела Киоко.
– Хочу в это верить. – Ёширо-сан сел рядом и осторожно опустил край плаща, чтобы осмотреть плечо. Киоко позволила ему. Её тело давно уже не было таким священным и неприкосновенным, каким должно бы. Когда то и дело ранишься, а вокруг ни одного лекаря – приходится позволять другим непозволительное.
– Больно, – призналась она.
– Вернёмся в город – дайси сумеет это вылечить. А пока нужно промыть рану. Сможете идти?
Вместо ответа Киоко встала. Ноги едва слушались, но Ёширо-сан не позволил упасть.
– Всё в порядке, я держу.
Она благодарно опёрлась на его руку и медленно зашагала в сторону тропы, за которой тянулся берег Яцуки.
У реки Ёширо помог ей сесть, и Киоко зачерпнула студёной воды, обжёгшей ладонь. Она поднесла руку к плечу и вылила на него чистый холод. Множество ран от острых зубов защипало, и Киоко, не сумев сдержаться, зашипела от боли.
– Станет ещё больнее, – раздалось сзади. Киоко резко обернулась.
– Инари!
– Твоя ками воззвала ко мне.
– Но я не…
– Ты не успела этого понять своим разумом, своей ки. Мне это и не нужно. Ты хотела меня видеть, но ты не выполнила моё поручение, – её голос был строг, из него исчезли тепло и лёгкость первой встречи.
– Я сделала то, что посчитала правильным.
– Ты просто не смогла.
Она действительно не смогла. Наверное, смогла бы, оставаясь с ки ногицунэ, оставаясь в этой ненависти, но было бы это то, что нужно Инари? Сейчас, вспоминая, как её рот наполнялся чужой кровью, ощущая этот вкус на языке, Киоко почувствовала тошноту. Она отвернулась и глубоко вдохнула. Нет, её не стошнит перед богиней, такого позора она себе не позволит – ещё не настолько опустилась, не настолько отошла от своей истинной роли.
– Бедное, бедное дитя. – Инари приблизилась к ней и склонилась к её уху. – Плохо? – тихо спросила она. – Будет ещё хуже. Больно? – она коснулась раненого плеча, и оно снова заныло. – Как я и сказала, будет ещё больнее.
Киоко вся сжалась, готовая почувствовать, как рука богини сожмётся и плечо взорвётся новым приступом боли… Но нет. Чужие пальцы больше не касались кожи. Киоко обернулась и увидела, что Инари смотрит на кицунэ, а тот уставился на неё и, судя по всему, прилагал все усилия, чтобы снова не рухнуть без сознания.
– Пожалуй, эта ки тебе не нужна, – улыбнулась богиня и подошла к Ёширо-сану. – Увы, твоя спутница не может совладать со своей слабостью. Она не понимает, что в войне мир и добро – путь к бессмысленным потерям. На войне неизбежно умирают, и единственное, что можно сделать, – принять это и стараться наделить смыслом каждую смерть. Принять необходимость убийства даже тех, кто умирать, казалось бы, не должен. Война заберёт гораздо, гораздо больше. И либо ты, – она повернулась к Киоко, – поймёшь это сейчас, либо поймёшь тогда, когда будет слишком поздно.
Она щёлкнула пальцами – и Ёширо-сан обратился в двухвостого лиса. Пока он пытался выбраться из уже ненужной одежды, Инари продолжила:
– Теперь это всё, что у него есть. Ты проявила слабость – ты получила результат, потеряла верного тебе кицунэ. На твоё счастье, эта потеря, в отличие от грядущих, ещё обратима.
– Потеряла? Что это значит?
Вот же он, всё ещё за ней, запутался в собственном коломо.
– Он останется в таком виде, пока от твоих рук не умрёт ногицунэ, – прозвучало твёрдое и непреклонное условие.
– Его вторая ки…
– У меня. С ней всё в порядке, и он даже всё ещё разумен. Но что такое для кицунэ потерять второе тело? – она обернулась на Ёширо-сана, чья голова очень глупо торчала из рукава, а взгляд метался в панике. – Не переживай, мой хороший, – она наклонилась и бережно погладила его за ухом. Ёширо-сан беспомощно и как-то совсем отчаянно пискнул. – Всё будет хорошо. Как только наша Киоко-хэика выполнит условия этой маленькой сделки, – она выпрямилась и вновь обернулась к Киоко.
– Я не понимаю. Зачем тебе смерть ногицунэ?
– Мне? Абсолютно незачем. Она нужна тебе, наивное дитя.
Эхо этих слов ещё звучало в ушах, но сама Инари исчезла, как и не было. О том, что она действительно стояла перед ними мгновение назад, напоминал только беспомощный и совершенно потерянный Ёширо-сан.
– Ничего, – сказала Киоко, сама не понимая, кого из них двоих пытается успокоить. Она опустилась на колени и осторожно помогла кицунэ освободиться. – Мы что-нибудь придумаем, Ёширо-сан. Мы вернём вашу ки.
⁂
– Это ребячество, – зло бросила Норико. Они отошли достаточно далеко, чтобы её воплей никто не услышал. – Ребёнок, просто маленький капризный ребёнок, который не может, не готов принимать важные решения.
– Ей всего шестнадцать, – пожал плечами Хотэку. – Она росла во дворце под опекой императора и заботливой бакэнэко. Откуда у неё возьмётся готовность убивать по необходимости? Тем более когда необходимость совершенно неявная. Даже я засомневался бы, стоит ли идти на поводу таких условий.
– И зря, – бросила она, зло царапая кору несчастного дерева, которому уже полкоку то и дело доставалось от её когтей. – Боги не бросают необдуманных слов. Если Инари сказала убить – нужно убить, а не бежать с материка.
– Мы и не бежим, – постарался вразумить её Хотэку.
– Да что ты? Мы не бежим в Хоно, да? Туда, где она хочет поговорить с Иоши, потому
