Судьба бастарда - Евгений Владимирович Панов
Город мелькал перед глазами. Знакомые улицы сменялись новыми. Лавки, мастерские, дома с вычурными фасадами и скромные постройки образовывали пёструю картину, но я почти не обращал на них внимания. Мысли были заняты одним – найти Софи и Полину.
«Что же произошло?» – спрашивал я себя раз за разом. Герцог никогда бы не оставил семью в долгах. А если это действительно связано с какими-то его обязательствами, почему Софи ничего не сделала? Ведь на момент моей гибели финансы позволяли расплатиться практически с любыми мыслимыми долгами.
Чем больше я размышлял, тем сильнее становилось чувство вины. Да, я умер – по крайней мере, все так думали. Но всё это время они страдали, а я не мог ничего сделать.
– Далеко ещё до рынка? – спросил я извозчика, прерывая свои мрачные размышления.
– Почти приехали, господин, – ответил он, слегка обернувшись.
Дорога стала уже, дома – проще. Здесь не было дорогих вывесок и богатых зданий. Вместо этого я видел оживлённые улочки, заполненные торговцами, прохожими и повозками.
Когда мы остановились, я вылез из пролётки, расплатился с извозчиком и поблагодарил его.
– Удачи вам, господин поручик, – пожелал он, поднимая вежливо свою кепку.
Теперь, стоя на углу шумного рынка, я смотрел вдаль, где виднелись ряды небольших домов. Где-то там были Софи и Полина. Моей целью стало отыскать их, выяснить, что произошло, и найти способ помочь.
Я остановился в маленькой гостинице недалеко от рынка. Простая комната с низким потолком, скрипучей кроватью и видом на оживлённую улицу. Ставни плохо закрывались, пропуская утренний свет, но для меня это не имело значения. Главное – удобное местоположение.
Следующие несколько дней я потратил на поиски дома, где могла бы теперь жить Софи. Разговаривал с торговцами, извозчиками, соседями, пытался собрать хоть какие-то сведения. И наконец, мои усилия увенчались успехом.
Это был старый домик в узком, почти безлюдном переулке. Покосившийся забор с облупившейся краской, маленький сад, заросший сорняками, и покривившаяся калитка – всё говорило о том, что владельцам не хватало ни средств, ни сил ухаживать за имуществом.
Подойдя к калитке, я ощутил, как сердце начало колотиться сильнее. Волнение сдавливало грудь, ладони взмокли. Неужели за этими дверями Софи и наша дочь? Моя семья, которую я потерял, но никогда не переставал любить.
Я остановился перед калиткой, пытаясь успокоиться. Нет, я не мог просто так ворваться в их жизнь с признаниями. Она посчитает меня безумцем или, что ещё хуже, мошенником, и тогда у меня не будет ни малейшего шанса. Нужно было действовать осторожно.
Моя легенда была простой: я поручик Виктор Орлин, служивший с её покойным мужем. После долгого лечения в госпитале я решил навестить семью человека, которого глубоко уважал.
«Это лучший вариант, – подумал я, глубоко вдохнув. – Время всё расставит на свои места. Главное – снова увидеть их, быть рядом, помогать и поддерживать».
Собравшись с духом, я толкнул покосившуюся калитку, которая издала тихий скрип, и шагнул во двор. В этот момент дверь на крылечке медленно открылась, и я замер. Сердце будто остановилось на мгновение, а затем гулко ударило в груди. На пороге стояла Софи.
Она была так же прекрасна, как и полтора года назад. Тонкие черты лица, высокий лоб, лёгкая бледность щёк – всё это я помнил до мельчайших деталей. Чёрная вдовья накидка лишь подчёркивала её утонченность, но и напоминала о горе, которое я сам невольно принёс ей.
На крыльце дома стояла женщина в простом платье, растрёпанная и усталая, но всё же такая знакомая и желанная. Моё сердце ёкнуло, но я заставил себя сохранять спокойствие.
– Простите, – начал я, снимая фуражку и стараясь говорить мягко. – Это дом госпожи Вайсберг?
Софи внимательно, но с каким-то страхом посмотрела на меня.
– Господин поручик? Кто вы и что вам угодно? – её голос был спокойным, но в глазах я уловил тревогу.
Моё сердце билось так громко, что казалось, Софи должна была его слышать. В этот момент я понял: впереди у меня долгий путь, чтобы заслужить её доверие, но я готов был пройти его ради неё и нашей дочери. Мне стоило неимоверных усилий не шагнуть вперёд, не обнять её, как когда-то, не прижать к себе, чтобы утешить.
– Со… – я едва не назвал её по имени, но вовремя спохватился. Горло перехватило от волнения, голос прозвучал хрипло. – Простите, госпожа Вайсберг. Я знал вашего мужа. После излечения в госпитале решил приехать, чтобы выразить вам своё сочувствие и уважение.
Софи вскинула брови, её взгляд стал пристальнее.
– Мы разве встречались, господин поручик? Откуда вы меня знаете? И вы, кстати, так и не представились.
– Прошу простить мою бестактность, – ответил я, коротко поклонившись и щёлкнув каблуками по старой привычке, которой, как оказалось, я до сих пор не утратил. Этот жест, как я заметил, вызвал тень удивления в её глазах. Конечно, она знала эти манеры – мои собственные, прежние.
– Поручик Виктор Орлин, к вашим услугам.
Её взгляд стал ещё более настороженным, но она ничего не сказала.
– Вас я узнал по фотографии. Ваш супруг, полковник Вайсберг, показывал мне её. На ней вы и ваша чудесная дочь Полина. Он всегда говорил о вас с большой теплотой и любовью, – произнёс я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Её губы дрогнули, как будто она хотела что-то сказать, но передумала. Я почувствовал, как в груди больно кольнуло от того, что приходится идти на эту ложь.
– Я думал застать вас во дворце, но мне сказали, что вы больше там не живёте. Возможно, вам нужна помощь? Вы можете полностью рассчитывать на меня, госпожа Вайсберг.
Софи опустила глаза, словно пытаясь скрыть нахлынувшие чувства. Несколько мгновений она молчала, прежде чем наконец ответить.
– Благодарю вас, господин Орлин, за ваши слова и доброту. Сейчас для меня самое главное – забота о моей дочери. Если мне понадобится помощь, я непременно обращусь.
Её голос звучал сдержанно, но я уловил в нём едва заметные нотки усталости и печали.
Когда Софи пригласила меня в дом, я почувствовал, как внутри поднимается странная смесь волнения и неловкости. Прихожая была маленькой, с низким потолком, крашеные стены давно нуждались в новом слое краски. У стены стояла старая деревянная вешалка, на которой висело всего пару вещей. Обувь были аккуратно расставлена вдоль стены, но видно, что она была далеко не новой. От прежнего богатства и следа не осталось.
Софи проводила меня в гостиную. Это была крохотная комната с потёртыми обоями блеклого
