О детях Кощеевых - Алёна Дмитриевна Селютина

– Злат?

– М?

– А можно я ему врежу?

Злата ошарашенно уставилась на него. А потом засмеялась.

– Я же говорю, в тебя невозможно не влюбиться… Прости, Яш. Ударить ты можешь, но он не поймет, за что это будет.

– В смысле? – нахмурился Яков.

Злата снова отвела глаза. Что?..

– Я не могла оставить ему память о случившемся, – вздохнула она, – После того как прочла заклятье, так хорошо и ясно думалось. Я подкараулила его и его дружка. И предложила съесть по конфетке. Предложила так, что они не смогли мне отказать. А дальше с ними приключилась небольшая амнезия. Они оба меня не помнят. Себя я успокаиваю тем, что если бы о случившемся узнал папа, всё было бы куда страшнее. Но, честно говоря, это слабо помогает. Яш… Ты не бойся меня, ладно? Не под заклятьем я на такое всё равно не способна.

– Я не боюсь, – ответил Яша, и это была правда. – Ты защищалась. Как могла. Мне только жаль, что тебя некому было защитить.

– Это не так, – возразила Злата. – Но рассказать кому-то из них страшнее, чем умереть… Я должна была сама… Ты просто не понимаешь. Я царевна Нави. У меня нет права на подобные ошибки. Я могла остановиться и подумать. Но я не стала. Даже когда что-то начало меня настораживать, я не стала, потому что в душе боялась, что вся моя сказка окажется лишь моей собственной придумкой. А мне так хотелось сказки. Я ужасно устала быть правильной и разумной. Я позволила себе расслабиться. И поплатилась за это. Расслабляться нельзя!

Яков прикрыл глаза. Во вроде бы разумных вещах, которые она говорила, было что-то очень неправильное, но он никак не мог понять, что именно и как ей это объяснить. Впрочем, его мучил еще один вопрос.

– Но твой отец – он же… Ну… он же Кощей! Как он не заметил?

Злата пожала плечами.

– Честно говоря, сама не понимаю. Когда накладывала заклятье, не думала об этом, а потом какое-то время пыталась избегать папу: получалось плохо, но он так и не увидел. Знаешь, когда я была маленькой и Демьян еще жил с нами, мы с ним часто устраивали всякие розыгрыши с магией. Папа это поощрял, считал, что так я в игровой форме быстрее освою азы. Так вот, если колдовал Демьян, папа распутывал его заговоры в два счета. А если я, то он действовал как будто на ощупь. Но Демьян-то был уже совсем взрослый и обученный, а я только-только разбиралась, как всё работает. И всегда думала, что он мне поддается. А вот теперь пришла мысль: а если он просто не видит мою магию? Как думаешь, такое может быть?

– Не знаю, – ответил Яша. – Я в этом совсем не разбираюсь. Хочешь, спрошу дядьку?

– Нет! – резко возразила Злата. – Извини, Яш, но дела нашей семьи – это дела только нашей семьи. Давай будем считать, что я рассказала тебе это по большому секрету, хорошо? Ты же никому?

– Конечно.

Злата с облегчением улыбнулась.

– Прости. Но правда, лучше не стоит.

Яша кивнул. Кощей и его дети… Что он мог понимать в их семье? Имел ли право в нее лезть?

– И всё равно ты ни в чем не виновата, – повторил Яков, стараясь, чтобы его слова прозвучали как можно убедительнее. – Ты была молода. Доверилась. А этот… этот… в общем, он оказался слишком подлым. И в чем твоя вина?

Злата вздохнула.

– Ты хорошо меня слушал?

– Да. Знаешь, почему в моем мире за девушку отвечает отец или брат?

– Потому что вы не хотите признать нас равными себе?

– Потому что мы не хотим, чтобы вас обидели. И когда за девушкой кто-то стоит, все знают, что лучше ее не трогать. Мой мир не идеален, но и твой тоже. Он тебя обманул.

– А я ему поверила.

– Мне жаль, что тебе пришлось через это пройти.

Злата ничего не ответила, но закрыла глаза. В окне, под которым они стояли, погас свет. Снег продолжал падать, заметая следы их игры. И теперь казалось, что это было давно и не с ними.

– Я тебе правда не противна? – шепотом спросила Злата.

– Ты – нет, – ответил Яков. – Но я впервые в жизни хочу убить.

– А знаешь, мне это приятно, – хихикнула она. – Вот так злые ведьмы превращают хороших людей в плохих.

– Ты не злая ведьма.

– Я не знаю, какая я.

– Я знаю. Ты дала мне мазь.

– Любовник с больной спиной – так себе удовольствие.

– Я сказал тебе, что мне предлагали на тебя поспорить, а ты не прокляла меня.

– Заклятье работало исправно. Мне правда было всё равно.

– Ты помогла Климу.

– Потому что могла помочь. Да и чувствовала вину перед вами обоими. Но я не планировала встречаться с тобой, поэтому и предложила ему заниматься в головном здании. А потом расслабилась.

– Я знаю, что ты ходила к нему после того, как мы поругались, – выдавил из себя Яков. – Но ничего не сделала. Видишь, ты…

– Я не смогла, – перебила Злата. – Он напомнил мне Олега, и я вдруг представила, что сказал бы папа… Это меня отрезвило.

– Но ведь отрезвило. Потому что мнение человека, которого ты любишь, имело для тебя значение. Даже под заклятьем. А это о чем-то да говорит.

Злата неуверенно шагнула к нему, и Яша понял, чего она хочет, но не решается сделать. И обнял ее сам. Почувствовал, как она прижалась плотнее. Услышал, как всхлипнула.

– Прости меня, – снова попросила Злата. – Пожалуйста… За всё…

Он хотел сказать, что ему не за что ее прощать, но внезапно понял: Злате было важно услышать другое. Ей требовалось услышать то, что позволило бы простить саму себя. А для этого кто-то должен был признать за ней вину и отпустить ее. Что ж…

– Я прощаю. За всё, – шепнул он ей в макушку, покачивая Злату из стороны в сторону. Им обоим нужно было успокоиться.

– Спасибо, – шепнула она в ответ, и он был уверен, что в ее голосе услышал облегчение. – Яш, а я правда слюняво целуюсь?

На фоне всего сказанного это был очень неожиданный вопрос. А с другой стороны, очень своевременный, потому что позволял окончательно покончить с предыдущим разговором и шагнуть во что-то новое.

– Насколько я помню, ты замечательно целуешься, – ответил Яков, поражаясь своей смелости. – Но мы можем проверить еще раз.

Злата подняла к нему опухшее лицо и всё равно показалась ему самой красивой. А потом потянулась вверх. Губы у нее были соленые-соленые, и Яков внезапно для себя обнаружил, что соль может быть куда слаще сахара.

– Ну что? – обеспокоенно спросила Злата, к его великому разочарованию, отстраняясь.

– Очень хорошо, – заверил ее Яша, пытаясь понять, как сделать так, чтобы они продолжили.

– Тебе есть с чем сравнивать? – немного ревниво поинтересовалась она, и эта ревность ему очень понравилась.

– Не с чем, – признался Яков. – Но мне и не надо.

Он попытался снова ее поцеловать, но Злата уперлась ему в грудь руками.

– Нужно кое-что прояснить. – Она обеспокоенно облизнула губы, заставляя Яшу забыть обо всем другом. – То, что мы сейчас целуемся, значит, что мы будем встречаться? Просто, чтобы я понимала. И я всё еще пойму, если нет, и…

И Яков понял, что пришла пора ему принимать решение. Теперь всё было куда ближе к тому, чему учил отец, хотя и нельзя сказать, что от этого стало легче.

– Да, – перебил он. – Мы будем встречаться.

Прозвучало как-то сухо, но Злату вроде бы устроило. Она кивнула и, больше ничего не говоря, снова его поцеловала. Но на этот раз обняла за шею и отстраняться уже не думала. Яков понятия не имел, сколько они так простояли. Губы горели, но прерваться было невозможно. Злата целовала так, будто мечтала об этом весь последний месяц, и это сводило с ума. Теперь он знал, что ошибся, когда думал, что ей не нравится целоваться и что до этого она ни разу не целовала его по-настоящему. Ему вообще казалось, что он целует ее впервые, да так, наверное, отчасти и было. И выходило слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Надо идти, – наконец сдавленно шепнула между поцелуями Злата. – А то меня опять потеряют.

Яша