О детях Кощеевых - Алёна Дмитриевна Селютина
Стоп. Кажется, так уже было. В тот самый день, когда она…
Что-то ударило Яшу в бок, он ойкнул и резко обернулся. Злата стояла возле кустов. Скинутая с плеча сумка лежала рядом, а она смеялась и комкала в руках снежок. Яков огляделся, но на дороге, озаренной светом, падающим из окон библиотеки, больше никого не было. А даже если кто и появится… Ну и пусть. И потом, Злата что, правда думает, будто может обыграть его в снежки? Да она хоть раз видела настоящую снежную крепость?
Яша наклонился, набрал в горсть снега и резко подался вбок, уворачиваясь от очередного снаряда.
– Так нечестно! – воскликнула Злата.
Серьезно? Развеселившись, Яша показал ей язык и тоже бросил снежок. У Златы реакция оказалась хуже, и увернуться она не успела.
– Эй! – воскликнула она и поймала второй. – Эй! Ну, держись!
Смеясь, они бегали по аллее, закидывая друг друга снежными комьями. Злата то злилась, то хохотала, а Яков то принимался играть всерьез, то, опомнившись, начинал поддаваться. Снег всё падал и падал, и их следы путались на занесенной дороге. В конце концов Злата с криком бросилась на него и попыталась повалить в сугроб. Не тут-то было: Яков схватил ее за талию, развернул и уже собрался кинуть в снег, но Злата каким-то неведомым ему приемом все-таки сделала подсечку, и он упал сверху на нее, лицом к лицу. Они замерли, обнаружив, как близко друг к другу очутились, и всё мгновенно перестало быть игрой. Оба тяжело дышали, их дыхание смешивалось, медные кудри Златы разметались по белому снегу, ее взгляд скользнул по его лицу, и она снова перестала улыбаться…
Яков резко отпрянул и встал.
– Извини, – попросил он, отворачиваясь.
Злата села следом на колени. Наверное, они странно смотрелись в этом сугробе, но, на их счастье, в пятницу вечером студенты всё же предпочитали обходить библиотеку по широкому кругу, и на этой дорожке никто так и не объявился.
– Я очень хочу поцеловать тебя, но ведь это будет жутко неуместно, – внезапно деревянным голосом призналась Злата.
Яша ошарашенно повернулся к ней, но она смотрела в сторону. И по тому, как Злата сглотнула, он догадался, что ей совсем не просто далось это признание.
– Я…
Нужно было сказать что-то правильное, но все мысли вылетели из головы. И дыхание никак не желало выравниваться, и это мешало сосредоточиться, и дело было уже вовсе не в их игре. Она правда этого хочет?
– Я…
– Я в тебя влюбилась.
Прерывистое дыхание перестало быть проблемой, потому что снова вдохнуть удалось не сразу. Зато, когда удалось, Яша, кажется, малость перестарался.
Боги, откуда у нее столько мужества, которым почему-то обделили его. И снова она первая.
– Я-я… З-з…
Что? Он же так давно не заикался. И в такой неподходящий момент!
Она всё еще не смотрела на него.
– Прости, – словно выстрелила голосом Злата и совершенно неожиданно для Яши горько заплакала.
И с Якова наконец-то спало оцепенение. Он упал рядом с ней на колени, больше всего желая обнять и успокоить, но позволил себе лишь неуверенно коснуться ее плеча.
– З-злата… Пожалуйста, н-не плачь… Ты з-замерзнешь.
Злата дернулась, сбрасывая с себя его руку, и резко повернулась. В отсвете летящего снега она казалась белой, а глаза ее – не зелеными, а черными.
– Я только и делаю, что пристаю к тебе! Взваливаю на тебя свои проблемы! А теперь еще и это! – закричала она. – Я сама не знаю, как так получилось! Я не хотела! Мне вообще сейчас всё это не нужно! А тебе наверняка тем более! Но ты!.. Блин, да в тебя невозможно не влюбиться!
Последнее отчего-то прозвучало обиженно, но Яша этот факт проигнорировал, потому что от такой новости просто-напросто опешил. В смысле – в него невозможно? Даже когда рядом мелькает Клим? И другие тоже? Серьезно?
– Мне ужасно стыдно перед тобой, я и так виновата, а теперь еще и это! – продолжала тем временем она. – Я держалась как могла, но вот сейчас… Яш, ты снова на меня смотришь! – это уже было произнесено едва ли не с негодованием, и Яков, который еще не успел отойти от первого шока, немедленно перепугался. Злата скрестила руки на груди. – Давай уже прямо, – потребовала она. – Мне мерещится или у меня есть шанс? Я обещаю достойно воспринять твой отказ и за тобой не бегать.
И, видимо, в подтверждение того, что она действительно так сможет, Злата громко всхлипнула и шмыгнула носом.
Яков открыл рот, закрыл рот. Злата продолжала прожигать его взглядом, и в глазах у нее всё еще стояли слезы. Ему нужно было время, чтобы решить, что теперь делать, как правильно ответить. Потому что ее признание больше походило на обвинение. Заверить, что любит ее? Что тоже хочет быть с ней? Или, наоборот, сказать, что ей сейчас действительно лучше не вступать ни в какие отношения, передохнуть… Он замешкался, и Злата поняла это по-своему.
– Понятно, – снова всхлипнув, кивнула сама себе Злата. – Всё ясно. Я опять всё придумала.
«Опять всё придумала». Что значит «опять»?
Она провела рукой по лицу, но сотворить заговор невербально ей не удалось. Злата открыла рот, чтобы произнести его вслух, но вместо этого лишь судорожно вздохнула. И Якова встряхнуло. Боги, о чем он думает? Она набралась смелости, призналась ему, явно напугана, а теперь еще и уверена, что он не отвечает ей взаимностью, а он, вместо того чтобы успокоить, заставляет ее сильнее мучиться. Да что с ним, в самом деле? Будто не рад! Будто не знает, что нужно утешить, и не умеет этого! Определенно, сделав Яшу старшим в большой семье, жизнь готовила его к этому моменту. Он достал из кармана куртки чистый носовой платок и аккуратно вытер с щек Златы слезы. Никакой магией нельзя заменить человеческое участие.
– Не плачь, – попросил он. – Пожалуйста.
– Становлюсь страшной? – нервно усмехнулась Злата.
– Глупости. Просто на морозе не надо. И надо встать, а то замерзнешь. Давай.
Он поднялся сам и помог подняться ей.
Злата забрала платок и высморкалась в него, отвернувшись. Снова шмыгнула носом и неловко произнесла:
– Извини, я постираю.
– Злата…
– Да?
– Я тебя люблю.
Злата подняла заплаканное бледное лицо, пошедшее красными пятнами. Их хорошо было видно в свете окна, рядом с которым они сейчас стояли.
– Честно? – шмыгнула носом Злата.
– А можно любить не честно? – не понял Яша.
Она отвела взгляд.
– Больше всего на свете, – выдохнул он. – Я в тебя влюбился, когда ты взяла в руки моего щенка. Ты просто не представляешь. И когда ты пришла ко мне… Я был так счастлив, и одновременно так боялся, и…
– Меня боялся?
– Нет, конечно. Боялся, что сделаю что-нибудь не так, и ты обидишься, или тебе станет скучно, или, еще хуже, тебе будет плохо…
– Я так виновата…
– Нет…
– Да! – вскрикнула Злата и посмотрела на него широко распахнутыми глазами. – Я виновата! Зачем ты мне врешь?
– Я не вру.
Она снова всхлипнула, и до Якова дошло. Всё это время Злата продолжала переживать о произошедшем. И молчала. И вела себя как ни в чем не бывало. А он-то думал, что она оставила всё в прошлом. И впрямь дурак.
– Злата, – позвал он. – Ты была под проклятьем. И ничего действительно страшного не произошло.
– Я обманула тебя! Я последняя, кто имел право так поступить, но я обманула!
– Почему – последняя?
– Потому что я знаю, каково это. И я всё равно…
– Злата…
– Ты должен меня ненавидеть! И Клим тоже! А вместо этого вы пустили меня к себе! И ты говоришь, что всё еще любишь! Это ненормально, Яш!
– Так, – нахмурился Яков и взял ее за плечи, заставляя посмотреть ему в лицо. – Во-первых, мне не за что тебя ненавидеть, а во-вторых… ну, в общем… не придумывай за меня, что я должен чувствовать. Ладно? Я тебя люблю. И ни в чем не виню.
Злата взглянула на него удивленно, потом опять отвела глаза и снова шмыгнула носом.
– Хватит играть в благородство, – попросила она, впрочем, не очень уверенно.
– Это не благородство, – качнул головой Яков. – Или ты правда считаешь, что я обязан преисполниться ненависти и начать тебе мстить? Эй,
