Бездушиш - Андрей Олегович Рымин
А что, если перерубить пуповину? Вернётся к одурманенному Прохору разум? Станет он после смерти князя нормальным? Сможет свободно говорить о том, о чём ему тот запретил? Эх… Не узнать теперь, что стало с Источником, который Никодима питал. Связка ведь — очень опасный дар. Вдруг, прикончив «пиявку», которая присосалась к сестрёнке, я и Тишку убью?
— И что мне с таким тобой делать… — задумчиво пробормотал я.
Прохор чуть успокоился. Рыдать перестал. Мычит что-то. Ладно, послушаем, что хочет сказать.
— Прости, Тёмный, — выдохнул вновь получивший свободу говорить дядька. — Я могу тебя понять, а вот помочь — нет. Не по силам тебе мне язык развязать. Не предам князя-батюшку. Хочешь добрый совет? Приложи меня по башке посильнее, так, чтобы я спать улёгся, не насмерть, и тикай отсюда. Убьёшь — осерчает княже. Искать тебя будет рьяно — из-под земли достанет. Я нестарый ещё — могу долго ещё служить князю-батюшке. А оставишь в живых — так вас, вольных отступников много по миру шастает. Одним больше, одним меньше. А, что рожа приметная, детская — так ты под Личиной поди.
И он прав. Не про то, что мне надо тикать, оглушив его. Про то, что добиться я от него ничего не смогу. Дохлый номер. Не порвать мне их с князем связь. По-другому здесь надо. А как…
— Ладно, — пришёл черёд вздыхать мне, — не буду тебя больше мучить.
— Только ты того… Не перестарайся. У вас дури много.
— Есть способ получше. Сейчас отпущу тебя. Стой, не оглядывайся, на рыбу смотри. Скоро съешь её.
— Да разве же мне теперь кусок в горло полезет?
— Ну-ну.
* * *
Свою рыбку он съел. Стоило мне остановить стрелку, глядя на Прохора и висящий перед ним циферблат через щёлку в закрываемой мной снаружи двери, как мгновенно забывший всё дядька протянул руки к лакомству. Он был честен со мной, обернуться не пробовал, спокойно стоял возле бочки ко мне спиной и молчал, как я ему и велел. Бедный Прохор. Он даже не понимает, что одурманен. Он, наверное, даже по-своему счастлив. Убить князя — совсем не равно спасти жертву «пиявки». Даже если мужик не умрёт сразу вслед за хозяином, то уж точно и не вернёт себе высосанную тем молодость. Почему-то я в этом уверен.
Я не стану убивать князя. Да, проверка нужна, но тут нет, тут нельзя. Павла Мудрого любит народ. Он — не самый плохой человек и, по-видимому, хороший правитель. Что князь, что супруга его под защитой. Под самой надёжной — под защитой моей совести. Полесок — ни единственный город на Ойкумене. Богатых и знатных «пиявок», сосущих из купленных Источников молодость здесь больше, чем нужно. Я найду себе для проверки кого-то похуже. Плохих людей много.
Вот разберусь со всем здесь, и можно двигаться дальше. В княжьем тереме у меня осталось одно единственное незаконченное дело. Несложное дело. Уже завтра можно будет просить расчёт у старшего ключника. Я почти уверен, что знаю, кто тот второй Источник, который питает своей молодостью Марью Филипповну. И проверить легко — нужно только дотронуться.
Всё. Это был тяжёлый день. Ложусь спать. Завтра буду ломать голову над новой задачей.
Ло 10
— Путь Искупления — не единственный Путь, ведущий на Истину, — вновь понизил голос напустивший на лицо наигранную таинственность Дункан. — И я сейчас не про тех дураков, что сбегают со службы. Жизнь отступника — это жизнь вечно трясущейся крысы. И зачастую она коротка. В эту сторону даже не думай.
Немного отстав от других бездушных, мы с моим недавним противником по поединку шли плечо к плечу в обход здания нашей казармы, ко входу в неё. К моей радости, только что закончивший одно представление Дункан решил тут же поучаствовать в другом и с нескрываемым удовольствием сходу принялся посвящать новичка в тайны местного мироздания. Я спасён! По азартному нетерпению на лице болтуна сразу ясно, что он в полной мере утолит мой информационный голод. Скоро я буду знать про Ойкумену всё, что известно про Пояс Жизни моим новым товарищам по отряду.
— И мыслей не было, — поспешил возмутиться я. — Род Фертонгенов испокон веков служит людям, чтя заветы Создателя. Мы с отцом всегда помогали Храму Единого нести Свет в людские сердца.
— Вот! — поднял палец Дункан. — Храм ты вовремя вспомнил. И Свет тоже. Здесь все на Свете помешаны. Вера настоящих людей куда крепче, чем наша. Без обид. Это я в целом про Землю. Впрочем, оно и понятно — у нас дома, в отличие от Ойкумены, бесы с йоками из Бездны не лезут. Тут хочешь не хочешь, а будешь превозносить Свет Создателя, когда только он и даёт всем защиту от нечисти.
— Паладины?
— Ну да, Воины Света, — кивнул Дункан. — Но я сейчас не про них. Орден Света — это не Храм и не Братство. Наши слуги Создателя здесь пошли ещё дальше. Только тссс, — приложил он палец к губам, — Всё, что дальше скажу — неофициальная версия. По официальной они — избранные самим Единым Хранители Равновесия, которые в Истинном Мире следят за порядком. Ага, как же. Небось, сами себя и избрали.
В этот момент мы подошли к ведущим в казарму бездушных дверям, что немного расстроило Дункана.
— Ладно, — разочарованно скривился Тёмный, — продолжим потом. Жуль такие речи не любит. Ему за них прилетит. Напомнишь потом — доскажу, о чём начал. Пойдём с мужиками нормально знакомиться.
Не страшно. Приоткрытая Дунканом тема ещё успеет раскрыться. По его лицу видно, что напоминать ему ничего не придётся. При первой же возможности болтун с радостью продолжит удивлять новичка — ему это нравится. Подозреваю, что он ещё молод. Душой так уж точно.
«Болтальня», куда привёл всех Броден, представляла собой большую светлую комнату с мягкими креслами и диванами, по которым все тут же расселись.
— Ну рассказывай, как ты такой молодой, на шестнадцатом году жизни уже смог по Пути аж на Ойкумену взобраться? — опередив собиравшегося что-то было сказать капитана бездушных начал занявший место рядом со мной Дункан.
Без проблем. Чуть другими словами
