Судьба бастарда - Евгений Владимирович Панов
С каждым днём становилось всё яснее, что подготовка шла успешно. Мы не просто тренировались, мы становились настоящим боевым механизмом – слаженным, опытным и готовым к любым испытаниям.
Прошло полтора месяца. Всё это время я не вылезал из расположения подразделения, день и ночь проводя в тренировках и стрельбах. Времени на отдых почти не оставалось – короткие отрезки сна, тревожные мысли, ежедневные тренировки и учения отнимали все силы. Пищу мы принимали, что называется, на бегу, и в этом нам здорово помогала полевая кухня, которая, несмотря на скромные условия, работала без сбоев и обеспечивала нас необходимым. Приезжавшие время от времени проверяющие с интересом посматривали в её сторону, и я надеялся, что скоро до дубово-берёзовых голов штабных вояк дойдёт, что такой девайс очень даже будет кстати в войсках на передовой.
Несмотря на все тяготы и лишения, мои мысли периодически уносили меня к старым друзьям. В голове постоянно крутилась одна и та же мысль: как там Андрей и Саймон, как у них сейчас дела, справляются ли с обучением, хорошо ли себя чувствуют после ранений? Однако все попытки выкроить хотя бы несколько часов для встречи с ними упирались в бесконечные заботы и задачи, связанные с подготовкой и слаживанием нового подразделения.
К счастью, мне не пришлось долго об этом переживать. Они сами навестили меня. Вернее, даже не навестили в привычном понимании этого слова. Их появление было внезапным и не слишком обыденным.
В один из дней, когда я занимался с расчётами обслуживания картечниц, смазывал их механизмы и проверял работу после стрельб, в мастерскую вдруг забежал посыльный.
– Господин гвардии поручик! – сообщил он, слегка запыхавшись. – Прибыли два офицера. Они просят вас принять их доклад. Ждут вас в штабе.
Я мгновенно бросил инструменты и вытер руки от оружейного масла. Сердце у меня забилось сильнее. Я уже давно просил отправить мне пару офицеров в качестве заместителей, и вот, похоже, моя просьба наконец-то была удовлетворена. Сладкая надежда забурлила в груди.
– Благодарю, – ответил я, надевая портупею. – Я направляюсь туда сейчас.
Не успел я дойти до штаба, как меня охватило волнение. Что если это будут люди, с которыми будет трудно сработаться? Что если не смогут понять специфику работы и будут мешать, вместо того чтобы помогать? Однако, когда я вошёл в штаб, все сомнения исчезли, как только я их увидел.
Андрей и Саймон стояли у стенда с картой, на которой дневальные каждый день флажками отмечали линию фронта, одетые в новенькую офицерскую форму. Погоны с позолотой, блестящие и идеально сидящие, свидетельствовали об их новом звании. Подпоручики.
– Эрвин! – воскликнул Андрей, обернувшись, но тут же поправился, вскинув ладонь в воинском приветствии. – Господин гвардии поручик! Разрешите доложить!
– Андрей, Саймон! – Эмоции переполняли меня, и я, не дав другу закончить доклад, просто сгрёб их обоих в объятия. – Как же я рад вас видеть!
– Ну и как, молодые офицеры? – спросил я, поглядывая на их новенькую форму и аккуратные погоны. – Прямо бравые воины!
– Император выполнил своё обещание, да и герцог поспособствовал, – сказал Саймон с лёгкой улыбкой. – Досрочный выпуск, звание, и вот мы тут.
– На самом деле, звание могли дать и выше, но они нашли лазейку. Мы считаемся типа досрочно выпущенными, поэтому нам дали звание ниже, – добавил Андрей, с хитрой улыбкой пожимая плечами. – Но это не беда. Считаю, ещё успеем дойти и до генералов, если не помрём по пути.
Мы засмеялись. Этот смех был словно глоток свежего воздуха. Они выглядели уверенными, сильными и готовыми справляться со всем, что предстояло.
– Главное, что вы здесь, – сказал я, всматриваясь в их лица. – Теперь мне точно станет проще.
Радость от встречи с друзьями была невыразимой. Мы прошли через множество испытаний и тяжёлых дней, и то, что они теперь здесь, означало для меня очень многое. Мы вновь были вместе, и это давало силы двигаться дальше.
Как я и предполагал, трёх месяцев на подготовку нам не дали. К исходу второго месяца пришёл приказ грузиться в вагоны и отправляться на фронт. На сердце у меня было тревожно и напряжённо – это была не просто очередная командировка, это был первый настоящий боевой выезд моего нового подразделения в условиях реального противостояния. Теперь предстояло проверить на практике, насколько эффективно сработают все наши наработки. Я старался подавлять волнение, но оно продолжало бить в висок, словно ритмичный удар барабана.
Положение на фронте было критическим, близким к катастрофическому. Калдарийцы применяли тактику, которая в моем мире получила название «блицкриг», но вместо механизированных клиньев использовали кавалерию. Стремительные атаки, неожиданные прорывы и максимальная мобильность – это была их тактика. Треть территории империи уже была захвачена врагом.
Имперские генералы, привыкшие к старым и проверенным методам ведения войны, не могли противостоять этой тактике. Они бросали войска в бой без должной подготовки и без создания стабильных оборонительных рубежей, пытаясь заткнуть очередную брешь в обороне, но не успевали. Калдарийцы перемалывали эти войска, подходившие к фронту по очереди, захватывая город за городом и продвигаясь вперёд, словно морская волна.
И вот теперь мы должны были отправиться на фронт, чтобы попытаться заткнуть очередной прорыв противника, хотя и с небольшой вероятностью успеха. Похоже, дела совсем плохи, раз даже такое крошечное подразделение, как наше, оказалось столь востребованным.
Отправляясь в путь, я всматривался в темнеющий горизонт и пытался успокоить себя, но не мог. Страх и ожидание сливались в одно. Впереди нас ждал бой, а каждый бой был проверкой не только физической выносливости, но и духа. Я был готов идти вперёд, но меня терзали сомнения. Не бросят ли нас генералы просто на убой, прикрывая нашими жизнями свою некомпетентность.
Мой взгляд скользнул по солдатам, которые сидели в вагоне рядом, негромко переговариваясь. Выражения их лиц были разными – одни тревожные, другие решительные. Понимание того, что теперь от нас будет зависеть многое, душило и ободряло одновременно.
Перед самым отъездом я успел получить с той самой фабрики, где для меня когда-то изготовили первые образцы печек-буржуек, а потом и полевую кухню, полный комплект касок. Тех самых советских СШ-40, с которыми одолели фрицев, как я смог их воссоздать по памяти. Удивительно, но здесь, в этом мире, ничего подобного не было, что, впрочем, меня уже и не удивляло. Как
