Ева. Грани миров - Антон Сенин
– Ты знаешь, кто я? – орган, отвечавший за кровообращение, выпрыгивал из груди.
– Конечно, знаю, – улыбнулась Ева, – В Нейме все знают странного Макса. Ты, живешь в доме напротив! – девушка кивнула одной головой.
Макс опешил, сделал пару нерешительных шагов навстречу Еве, и протянул сверток. Его голос дрожал и был наполнен неуверенностью, – Это тебе.
Подойдя ближе, Макс досадно сжал губы и еле слышно пробурчал, – Родинка, родинка у глаза, родинка! Вот чего не хватало! – и уже хотел одернуть руку обратно, но Ева играючи схватила лист и развернула. В следующее мгновение ее улыбка спала, лицо вытянулось, а глаза блеснули и стали влажными. Это был тот самый рисунок, – Это я, мой портрет, это очень красиво, это невероятно! Он настолько хорош, что даже пугает, – Ева провела пальцами по нарисованной копии себя и остановилась на неровно оборванном крае листа.
– Это, это я спешил, неаккуратно получилось, я не хотел тебя напугать, прости, – не договорив, Макс выхватил рисунок из рук Евы, разорвал на несколько частей и подбросил вверх. Подхваченные ветром клочки серой бумаги, разлетелись в разные стороны, – Я все исправлю.
– Зачем ты это сделал? – опешила Ева.
– Почему, почему, важна причина, – затараторил Макс и отступил назад, – Я нарисую другой. Другой. Ева, я хотел сказать, что, – Макс заикался, подбирал слова и махнул рукой в окно ее отца, – Я видел его, он …
– Ты что следишь за мной? Вот откуда столько деталей …
– Нет, вовсе нет, детали, я их помню, да я помню …
– Макс, я знаю, я уверена, ты добрый и хороший, но это не твое дело. Я прошу тебя уйти!
– Я только хочу помочь. Я кое-что изобрел …
– С чего ты взял, что мне нужна помощь? Я разве просила о помощи? – Ева повысила голос, но тут же осеклась и украдкой посмотрела на окно отца.
– Все нуждаются, ты нуждаешься.
– Макс, так нельзя. Нельзя врываться в чужую жизнь, даже если считаешь, что поступаешь правильно. Позволь мне самой во всем разобраться …
– Но он делает больно! Почему ты это терпишь? Зло, лишенное наказания, растет. Ты же видишь, оно растет! – Брант вытянул указательный палец и помахал в воздухе, – Оно исчезнет, навсегда исчезнет, оно исчезнет, исчезнет, исчезнет!
Брант оказался прав. Ярким осенним утром отец Евы вышел из дома и больше не вернулся. Никто и никогда не узнает, что случилось с милым и отзывчивым отцом прекрасной рыжеволосой девчушки. Он, как и отец Бранта, бесследно растворился. Только с тех пор свет в окне Евы не зажигался, девушка больше не сидела вечерами на крыльце и не наблюдала однотипную желто-красную даль.
49.
Прослушивающее устройство, которое оставил День, находилось на прежнем месте. Прикрепленный к перилле, небольшой металлический диск, продолжал передавать слова и фразы, звуки и шорохи, скрипы и треск, а принимавшая сторона превратилась в слух. Раст знал, рано или поздно Вэйс должен был появиться, и тогда, ожидавшие команды хранители, сорвутся с цепи и разнесут логово Анта на мелкие, невосстановимые части.
Раст надел на голову наушники и нажал кнопку «воспроизведение». Фоновый шум лениво бегал из уха в ухо, пока не сменился топотом. Знакомые звонкие удары ног о бетонное покрытие отдавались многократными повторениями и звучали то тише, то громче. Так бывает, когда объект прогуливается взад-вперед в большом, плохо изолированном пространстве. Звук добирался до ближайшего препятствия, отражался и, угасая, искал следующее. Раст поинтересовался у, сидящего напротив, оператора: «Кто в Кубе?». Спокойный женский голос учтиво ответил: «Ант, больше никого нет».
– Вы уверены? – с легким раздражением переспросил Раст.
– Абсолютно, мы следим за Кубом день и ночь.
Хранитель снова накинул наушники и включил запись. Шаги отчетливо повторились, а Раст мыслями перенесся в подводное пространство Анта. Он представил большую, темную комнату, а натужный треск досок нарисовал деревянную лестницу. Лестницу обрамляли деревянные перилла, за которыми и пряталось, оставленное Денем, устройство подслушивания. Шаги остановились и по полу, вгрызаясь в мозг, проскрипели ножки стула. Раст расстроенно сморщился, полагая, что герой закончит бродить, а значит, подслушивание превратится в рутину. Но герой не подвел и, поставив стул на место, вновь затопал. В легкости движения узнавался Ант, он передвигался быстро и слегка припрыгивал.
– От лестницы до стола двенадцать шагов. Ты, друг мой, ходишь от стола к лестнице и обратно. Двенадцать, двенадцать, и снова двенадцать.
Устав считать, Раст уже хотел скинуть наушники и отвлечься на темную чайную кружку, как счет изменил порядок, – Пять, шесть, семь. И? – к четким ударам каблуков воображаемого Анта присоединился дополнительный звук, вновь похожий на трение твердого предмета о бетонный пол. Это и был тот увесистый стул, который должен был прятаться под единственным столом. Оголив белоснежные зубы Раст широко улыбнулся, – Ант, но ты же еще на половине пути к этому скрипучему стулу! Кто его двигает?
Хранитель отодвинул один наушник на затылок и кивнул девушке-оператору с застывшим лицом: «Когда это записано?», – и тут же получил ответ. Все, что слышал Раст, происходило в реальном времени. Шаги вновь приблизились, только к ударам каблуков стали прилипать все новые звуки. Сначала ожили щелчки клавиш проектора, который в ответ зашумел системой охлаждения, после добавился шелест бумаги и, наконец, дыхание. Один человек находился у лестницы, совсем рядом с подслушивающим устройством, а другой, сидел за столом и что-то очень быстро перелистывал. Боясь ошибиться, Раст повернул голову и замер. Так делают, когда хотят выудить из звука максимум, оттого направляют ухо в сторону источника шума. В ситуации Раста звук находился вокруг, а непроизвольное движение не имело смысла, как вдруг одновременно затянули песнь доски лестницы и, находившийся в пятнадцати шагах, стул.
Раст схватил переговорное устройство и скомандовал: «Он там, Ник Вэйс там! Начинаем захват!». Через минуту к разрушенной и обгоревшей площадке старых ангаров со всех сторон подлетели аэро и три десятка вооруженных человек в форме бросились к Кубу3. К захвату Куба хранители подготовились хорошо и были вооружены сканерами, способными распознавать сложные текстуры. Приборы моргали и рябили, но безошибочно показывали нужный путь. Проникнув в Куб, хранители сначала обомлели, они никогда не встречали столь кропотливых и сложно исполненных текстур, но довольно быстро пришли в себя. Реалистичность внутреннего мира куба оказалась на
