Бездушиш - Андрей Олегович Рымин
Ха! И снова какая-то бабка бузит. Светлый держится стойко. Без крика и ругани утихомирил старуху. У него за сегодня то, наверное, уже в сотый раз. А вот и пример того, что мой случай — не внезапная прихоть Воина Создателя. Моего погодку, пристроившегося было к малым, гонят в строй, к краю улицы. И не только пацана сочли взрослым. Конопатая дородная деваха с солидными формами, годов так четырнадцати, что держала на руках ляльку, тоже глянулась Светлому. Тот её манит жестом.
— Я буду жаловаться! Где это видано, чтобы болезных старцев заставляли с остальными стоять? Знаешь, сколько мне лет? Меня уже ноги не держат.
Обрюзгший сгорбленный стрик, опираясь на клюку, выходил из обыскиваемого дома, придерживаемый солдатом под локоть.
— Прости, отец — приказ князя.
— Не верю! Наш княже добр. Он бы так над стариками не стал издеваться.
— Не гневись, дедушка, — присоединился к уговорам старика Светлый. — Пятнадцать минут постоишь, и отпустят. Сегодня так надо.
— Да я и пяти не простою, — зло прошамкал старик. — Я тут посижу, на приступке. Подъедут печатники — так и быть, подойду к возу. На это мне сил хватит.
— Извини, дедушка. Придётся тебе Тёмного дождаться.
Воин Создателя подал солдатам знак, и двое дружинников, подхватив строптивого деда под мышки, мигом подтащили старца к дороге, где вручили его соседям.
— Поможете ему стоять, — приказал Светлый двум дядькам покрепче. — Тут недолго уже.
И, не слушая протесты возмущённого старика, Воин Создателя повёл свой отряд к следующему дому.
— Суров паладин, — пробормотал мой сосед. — И понятно — по вине того Брута, которого ищут, несколько Братьев Светлого под стенами полегло. Чудо, что ещё улыбается. Не даром их в Ордене ещё и спокойствию учат.
И мне бы его спокойствия каплю. От напускного и то не откажусь. Отряд Видящего как раз проходит мимо нас по противоположной стороне улицы. Не отрывая взгляда, слежу за шагающим вдоль очередного людского строя одарённым. Одетый во всё чёрное человек ведёт своей ладонью по протянутым к нему чужим, небрежно касаясь их. Рядом с ним топает Воин Создателя, внимательно следящий за происходящим. Ещё трое Светлых и второй Тёмный идут чуть поодаль, среди солдат, которых здесь пара десятков.
Минут через пять доберутся до конца улицы и повернут к нам. Дыши, Китя. Спокойно и ровно. Второй попытки не будет. Мне нужно сделать всё быстро и чётко.
— Детишки, сюда!
Увлёкшись разглядыванием Видящего, я не заметил, как до нашего дома добралась повозка. Вот бабка! Не подставь меня старая Фрося, сейчас для меня уже всё закончилось бы. И закончилось бы хорошо.
Детвора радостно подбежала к повозке, и вот уже первые мелкие, сияя улыбками, возвращаются в дом с красными кружками на лбах. А узор там причудлив и тонок. Сам такое йока с два нарисуешь. Да, небось, ещё и краска специальная. Я завистливо проводил взглядом малолетних счастливчиков и вернулся к своим потугам предельно сосредоточиться на предстоящем.
Только новый дар, только стирание памяти. Бежать глупо — тут точно поймают — а ничего другого мне в голову так и не пришло. Вдруг, да получится смутить Видящего? Слишком быстро он людям по ладошкам стучит. Я ведь первым с этого края стою. Если за секунду ему из памяти эту самую секунду сотру, он, глядишь, и не поймёт, что меня не проверил. У него перед взором который час уже люди гирляндой мелькают. Не успеет моргнуть, как уже перед ним мой лохматый сосед. А там эта «мельница» снова раскрутится — и пойди вспомни, что там было у того мальчишки, который первым стоял.
К моему удивлению, эти мысли немного меня успокоили. Сердце чуть слабее колотится, уши больше не горят, вспотевшие прежде ладони подсохли. Хвала мне. Не все так умеют. Препиравшийся у соседнего дома со Светлым старик продолжает бухтеть, наседая с угрозами и проклятиями на солдат, оставленных присматривать за стоящим у края дороги народом. Есть такие люди, которым важна сама ругань, а на предмет спора им с высокого дуба плевать. Этот сгорбленный дед будет требовать, чтобы его отпустили, даже за миг до того, как Видящий к нему подойдёт.
А вот старая Фрося смирилась. Повисла на руках тёток, что поддерживают её с двух сторон, и что-то им негромко рассказывает. Если тихо, без криков, то болтать в строю можно. В ожидании своей очереди быть осмотренными народ вовсю чешет языки. Сам того не желая, я к их разговорам прислушиваюсь. В основном, пустой трёп, но нет-нет проскальзывает и что-то интересное для меня.
Например, про Брута того же. Одна моложавая баба слыхала, что, помимо Личины, у того беглеца есть ещё целый ворох даров. И огнём он плюётся, и колет руками, и морозит, и ветром толкает, и нюхом, что волк, и глазом орёл, и кузнечиком прыгает. А старый какой… Годов триста ему. Может, даже и больше. Он ведь в Княжествах только уже как век с гаком, а прежде какому-то лорду в Королевствах служил. Старожил Ойкумены.
— Зря только нас мучают, — пробурчал мой сосед. — Такого бездушного вовек не поймать.
— Так ловили уже, — не согласился с ним другой дядька, помладше. — В Царьграде, в Луговске в Зареченске. Вон он сколько уже Тёмных отрядов сменил. Глядишь, теперь и нашему князю послужит. Павел наш Мудрый Никитич, поди, крылышки-то этой вольной пташке обломит. Не таких ломал.
— Это да, — согласился с ним грузный, но совсем ещё не дряхлый дед с окладистой седой бородой. — Наш княже умеет укрощать строптивых бездушных. За свои века научился. Вечной нашему Павлу Мудрому молодости. Пусть правит и правит.
За века значит… Местный князь — очень опытная «пиявка». Вот с ним бы потолковать по душам… Хотя, на нём ведь, небось, тоже запрет. Тут лучше Источника по ниточке отыскать и про него уже у старых княжьих слуг спрашивать. Так, поди, выйдет больше узнать.
Но о чём я? Мне сейчас к тому князю не попасть бы раньше времени в гости. А то, кто ещё кого расспрашивать станет. До давно уже развернувшегося отряда Видящего всего-ничего осталось. Два дома — и они будут здесь. Соберись, Китя! Все лишние мысли долой! Сейчас всё решится.
Тьфу напасть! Снова дрожью трясти начинает. Дышать, дышать. Не смотри на него. Насмотрелся уже. И так уже
