По краю земли - Катерина Ромм
Разгорячённые, с пылающими щеками и присыпанные снегом, они остановились на одной из самых людных улиц Ельны, не доходя двух шагов до главной площади. Дома здесь были ухоженнее и аккуратнее, чем на окраине, где жил Эргард. Первые этажи занимали лавки и трактиры, пахло свежим хлебом, горячим вином и печёночным паштетом. Венда сладко зажмурилась…
– Чего встали посреди улицы? – Коренастый мужчина бесцеремонно оттеснил её в сторону и прогрохотал мимо с телегой, полной пустых склянок. – Остальные что, через вас летать должны?!
Венда вздёрнула подбородок и нарочно вышла на середину улицы. Фелтон заговорщицки подмигнул и бросился к ближайшему дому: крикнул в распахнутое окно трактира, позвонил в колокольчик и принялся стучать в дверь, ведущую к жилым этажам. Наверху распахнулись окна: встревоженные горожане уставились на рыжую макушку. Прохожие оборачивались, и многие остановились посмотреть, что будет дальше.
А дальше… Венда набрала в грудь побольше воздуха, будто собиралась нырять под воду. Помахала руками, привлекая внимание толпы. Однако толпа заметила её, лишь когда Фелтон что‐то сказал и махнул рукой в сторону Венды.
На мгновение перехватило дыхание: столько глаз не смотрело на неё со времён провального бала во Флоре! Повинуясь порыву, Венда сложила пальцы и подняла руку в стихийном жесте – совсем как Эмме час назад. Люди притихли, и пара человек даже повторили жест. Интересно, чего они от неё ждут? Поверят ли?.. Венда мотнула головой. Внутренний голос в панике фонтанировал вопросами, не давая сосредоточиться.
– Доброго дня, – начала Венда – тише, чем ей бы хотелось. И беспомощно добавила: – Э-э-э…
Проскользнув между мужчин с с полными корзинами картофеля, вперёд выбрался Фелтон. В два прыжка он оказался рядом с Вендой и скинул с плеча свой мешок. Толпа заволновалась.
– Мы хотели сказать вам кое-что важное, – взяв себя в руки, уже громче продолжила Венда. – Это касается старейшины Родевиша… а значит, касается всего округа…
– И каждого из вас, – шёпотом подсказал Фелтон.
– И лично каждого из вас, – заявила Венда. – Вы никогда не спрашивали себя, почему за последние десять лет в Ельне ничего не поменялось к лучшему? Знаете, в других округах открывают школы и театры, прокладывают дороги, строят новые деревни и жилые кварталы! Всё потому, что Ориендейл сейчас прекрасно развивается. Впервые мы догоняем Флору, и, быть может, скоро нас даже перестанут считать «дикарями с севера», как это всегда было!
Фелтон быстро взглянул на неё, но Венда не позволила себе отвлечься. Нахмурив брови, она всматривалась в лица людей, стараясь понять, слышат ли они её. Понимают ли.
– Однако, – сказала Венда и выдержала драматическую паузу, – в Ельне этих перемен не заметно. Посмотрите, в каком состоянии ваш округ. А всё потому, что гер Родевиш присваивает себе ваши налоги! И ничего не даёт взамен.
– Врёшь ты всё, – раздался женский голос. – Мы сами выбираем себе старейшину! Стали бы мы голосовать за того, кто нас обирает?
– Да ладно?! – возмутилась Венда, но её уже не слушали.
Ельнцы галдели. Повернувшись друг к другу, они обсуждали глупую девчонку, выскочившую из ниоткуда с надуманными обвинениями, пожимали плечами и посмеивались. Хорошо хоть с кулаками не набросились!
Что же теперь делать – возвращаться к Эргарду? Венда мысленно представила себе Айлека, его спокойную полуулыбку… и стиснула зубы. Нет. Она будет сражаться за своих друзей и за правду до конца! Пока её не утащат с площади силой, она не отступится!
– Ты кто вообще такая? – расслышала Венда среди выкриков толпы и уцепилась за эту соломинку.
Она упрямо вскинула ладонь в стихийном жесте. Люди отчего‐то снова её послушались и один за другим замолкли, но, Ангел, как же это было трудно! Как будто она прошла между ними и собственноручно захлопнула каждый рот.
– Меня зовут Венда. Я дочь старейшины Деметрия из Ориенталя. Я – будущая старейшина всего Ориендейла, – объяснила она, переводя взгляд с одного лица на другое и чувствуя, как кровь отливает от её собственного.
«И куда же, интересно, девается кровь в таком случае?» – успела подумать Венда. И тут же ощутила, как обжигающий огонь разгорается у неё в груди.
– Что за чушь! – бросил мужчина в первом ряду и засмеялся так, что даже растерял пару картофелин из своей корзины.
– Нет, это правда, – мягко оттеснив в сторону перешёптывающихся девушек, в центр круга неожиданно пробрался Эргард. Он встал рядом с Вендой. – Старейшина Деметрий отправил к нам свою дочь, чтобы она посмотрела, как здесь идут дела… Так сказать, подготовилась к тому времени, когда сама будет возглавлять совет старейшин.
Дядя Марка пристально оглядел толпу и продолжил:
– Многие из вас меня знают, и я надеюсь, что вы мне доверяете. Так вот, подумайте сами… Уже больше десяти лет Родевиш остаётся у власти, потому что снова и снова выигрывает окружные выборы, хотя он – я хочу вам напомнить – не в родстве с предыдущим старейшиной! Но мы, народ Ельны, настолько верим в честность наших правителей, что даже не ставим исход выборов под сомнение. А тем временем кто их проводит? Кто считает наши голоса? Да все эти люди давным-давно у Родевиша в друзьях! Они – завсегдатаи на его приёмах…
Фелтон кивнул и ловко сунул Эргарду список. Мужчина пробежался глазами по строкам и вскинул брови.
– Вот их имена, пожалуйста! На этих приёмах они распивают дорогие вина из Флоры, а вы – вы когда‐нибудь пробовали игристое алилутское?
Люди неуверенно переглянулись.
– А вот ещё украшения Родевиша и его жены, их в усадьбе полно! – звонко добавил Фелтон. И тут же покраснел: – Я не крал, если что. Я всё верну, просто мы хотели вам доказать, что он вас за дураков держит. Ещё у нас есть несколько писем и дневники… правда, они на старофлорийском, чтоб, значит, никто из местных не смог… Но Родевиш в них прямо смеётся над вами и издевается, это правда!
– Очень удобно! Ты ещё скажи, там на русалочьем языке написано, – хмыкнул всё тот же недоверчивый мужчина с корзиной.
– Нет, погодите, – возразила ему стоявшая рядом женщина. – Я умею по-флорийски! Я хочу посмотреть!
– И я! – послышался голос из окна дома.
– И я!
На улице собралось столько народу, что Венда уже не видела ни конца, ни края толпы. Она, Фелтон и Эргард разделили между собой бумаги и разбрелись в разные стороны, чтобы показать их людям. Жители Ельны кто с недоверием, а кто с любопытством или даже с откровенным почтением дотрагивались до рук Венды и разворачивали сложенные листы. Даже те, кто не мог читать, подходили, просто чтобы убедиться, что бумаги настоящие. А потом кто‐нибудь из понимавших написанное начинал неловко переводить вслух для окружающих. Слова горели на языке у Венды – она
