По краю земли - Катерина Ромм
Венда потёрла лицо, не выдержала и прыснула. Хорошо, что Фелтон не теряет надежды и пытается что‐то придумать. Но как он себе это представляет?
– Я всё рассчитал, – настаивал друг, очевидно, догадавшись, что он её не впечатлил. Фелтон указал на длинный свиток на кухонном столе. Приглядевшись, Венда узнала проект усадьбы из библиотеки Эргарда. – Нам обязательно поверят, если у нас будут доказательства!
Минута тянулась за минутой. Казалось, Фелтон перелез через ограду усадьбы уже целую вечность назад. Ограда была высокая и с острыми металлическими шпилями через каждые полметра, но и Фелтон оказался не промах. Лёгкий и юркий, он крепко держался руками в кожаных перчатках за прутья решётки и в два счёта перебрался на другую сторону. Венда даже позавидовала – она считала себя ловкой, но Фелтон и тут её обставил. В голове мелькнула мысль, уж не перебежала ли ему однажды дорогу очередная книжка, где объяснялось, как лазить по чужим заборам.
Очутившись в саду, Фелтон, облачённый в тёмный сюртук, штаны и шапку, скрывающую рыжую шевелюру, тут же растворился во мраке, а Венде не оставалось ничего другого, как ждать у забора. Она переминалась с ноги на ногу и пристукивала зубами от холода. Последние несколько недель Венда наслаждалась белоснежным великолепием Ельны, хрустом жёсткого льда, маячащими в обманчивой близи отвесными вершинами и той особенной зимней свежестью, которую чувствуешь только в горах. И всё же ей уже нестерпимо хотелось, чтобы поскорее наступила весна.
В который раз она подумала, что с провального бала прошло почти два сезона, а её почему‐то никто не разыскивает. С одной стороны, тем лучше: наконец‐то можно пожить в своё удовольствие, не шарахаясь от плакатов с собственной физиономией. С другой… Она не могла отделаться от горькой и по-настоящему страшной мысли, что родители махнули на неё рукой. Их не волнует, всё ли с ней в порядке, нужна ли помощь, – а ведь помощь очень нужна! Нет, Венда просто отказывалась в это верить. И всё же… Эргард искренне удивился, когда Фелтон рассказал ему, кто она: в Ельне не просто перестали её искать, но даже и не начинали. Крем, которым мама Камилы перекрасила волосы Венды, почти смылся, а корни отросли. К ней возвращался золотистый цвет волос, но никому не было до этого дела…
– Génial! – послышался шёпот за спиной.
Венда чуть не выпрыгнула из сапог от неожиданности, резко вдохнула морозный воздух и закашлялась.
– Тс-с, тише, – пробормотал Фелтон, появляясь у неё из-за спины с кульком, набитым, как Венде хотелось верить, уликами.
– Ты чего пугаешь меня?! – тихо возмутилась Венда. – Зачем со спины подкрадываешься?
– Ну, так получилось. Я с парадной стороны выбрался и перелез в другом месте. В общем, всё прошло просто шикарно, Венда! Я нашёл такие штуки, письма, дневники на старофлорийском…
– И ты их понял? – Она вскинула брови.
– Конечно понял! Думаешь, мой старофлорийский хуже, чем у этого толстого дядьки, что ли? Он небось даже в школу не ходил.
– Ты тоже не ходишь, – парировала Венда, разворачивая мальчика за плечи в сторону дома Эргарда. Ей хотелось поскорее вернуться в тесную, но такую уютную кухню и выпить чего‐нибудь горячего.
– Ne jamais perdre l’espoir 7, – вздёрнув и без того курносый нос, отозвался Фелтон.
После ночной вылазки они проспали несколько часов прямо в одежде – глубоким сном без всяких сновидений. Фелтон обнимал туго свёрнутый мешок, словно опасался, что выкраденные из дома старейшины бумаги, меню роскошного банкета и пара украшений могут выползти и разбежаться. Венда задремала, сжимая в руке синюю птицу, амулет Айлека.
Проснувшись поздно утром, они не застали Эргарда дома. На всякий случай Венда заглянула в комнату к Эмме, но и там его не было. Только одинокая худощавая женщина неподвижно сидела в кресле и смотрела в стену. Венда хотела тут же выйти, но любопытство пересилило.
– Здравствуйте, – бодро сказала она, прошла вперёд и встала перед креслом-качалкой.
Эмме глядела сквозь неё. Настолько сквозь, что Венде показалось, будто этот взгляд пронзает её кожу, мышцы и кости. Она даже боль почувствовала, хоть и понимала, что такого не может быть. Выпятив грудь, Венда попыталась противостоять наваждению.
– Здравствуйте, – повторила она чуть громче и вежливо поклонилась.
Венда старалась не делать резких движений, потому что помнила, как это тревожит её маму во время приступов душевной болезни. Однако Эмме всё равно вздрогнула и выронила пушистый клубок шерсти. Венда нагнулась за ним, как вдруг Эмме шевельнулась. Она заторможенно подняла правую руку с худощавых колен, согнула её в локте и расправила ладонь, сложив большой палец.
У Венды перехватило дыхание. Эмме с ней разговаривала!
– Стихии? – спросила Венда. – Вы… Какой стихии вы молитесь?
Женщина держала руку поднятой, да так твёрдо, что та даже не дрожала. Венда повторила стихийный жест и почувствовала, как её рука ходит ходуном от волнения.
– Вы любите воздух? Или огонь? Землю? А может быть, воду? – Венда поочерёдно указывала на пальцы своей руки.
Однако Эмме не отвечала. Венда уже почти сдалась, когда мама Марка слегка шевельнула большим пальцем. При совершенной неподвижности её фигуры этого нельзя было не заметить.
– Ангел? – поразилась Венда. – Вы молитесь Ангелу? Но в Ориентале… – Она осеклась, вспомнив, что Марк и его семья родом из Набреги.
И тогда женщина сделала что‐то совсем уж невероятное. Еле оторвав левую руку от колен и клубков, словно ей было невыносимо тяжело, она указала на Венду.
– Я не Ангел, – улыбнулась Венда.
Но Эмме как будто настаивала, и её глаза впервые сфокусировались на лице Венды. Они были, как у Марка, зеленовато-карие, с ярким янтарным ободком. Теперь Эмме смотрела на Венду почти осознанно – трудно было поверить, что это всё та же женщина. Казалось, сейчас она очнётся, заговорит… совсем как мама Венды, когда её болезнь отступала. Однако этого не произошло. Спустя минуту Эмме плавно опустила обе руки на колени и уставилась сквозь Венду на тикающие часы на стене. Она снова погасла.
Венда выбежала из комнаты и бросилась к лестнице, утирая слёзы.
Фелтон уже переминался с ноги на ногу у двери с мешком на плече. От него не укрылось, что Венда расстроена, но на все его расспросы она отмалчивалась или отшучивалась. Им предстояло серьёзное, важное, жуткое дело, так что ей нужны были сейчас вся собранность и всё красноречие. Как назло, именно в этих своих качествах Венда особенно сомневалась.
– Хватит кусать губы, у тебя уже кровь пошла, – вдруг сказал Фелтон. Венда фыркнула, слепила снежок и запустила в мальчика.
