Дела Тайной канцелярии - Виктор Фламмер (Дашкевич)
Ближе к полу было меньше дыма. Поэтому, забрав ключи, хозяин, пригнувшись, побежал к ближайшей камере. Воткнул ключ в замок и начал чертить на двери колдовские знаки. Лев Николаевич узнал некоторые, с их помощью удалось взломать замки при побеге из психбольницы.
Из-за черной завесы дыма послышались крики и удары, но ответом была тишина.
Хозяин усмехнулся:
– Видишь, какие они? Нелюди. Даже своих не жаль.
Наконец замок камеры щелкнул, но одновременно с этим щелчком раздались другие звуки – шипение, потом что-то взорвалось, и еще раз, и за хлопками взрывов до чуткого кошачьего носа донесся резкий запах керосина.
Лев Николаевич вскинул голову и взревел. Хозяин, тут же понявший, что стряслась беда, вскочил на ноги и заорал выскочившему в коридор заключенному:
– Хватайся за дива, живо! – И, взявшись за шею с другой стороны, крикнул коту прямо в ухо: – Наверх! На втором этаже тоже камеры!
Лев Николаевич, стараясь не вдыхать едкий дым, помчался вдоль по коридору к лестнице. Взлетев по пролетам, он остановился у тяжелой, окованной серебром двери. Хозяин с ходу всадил в замочную скважину ключ.
– Как закончу – бей изо всех сил, – скомандовал он и начал произносить слова заклинания. Кот, стряхнув с себя отчаянно кашляющего беднягу, встал на изготовку и, как только колдун закончил, высвободил демонический облик и врезался в дверь, разметав на части ослабленное хозяином заклятье. Дверь распахнулась.
Внизу ревело, как в печной трубе.
– Проклятье, – пробормотал хозяин, – времени совсем мало. Огонь сожрет балки, и мы рухнем в пылающую преисподнюю. Ищи в стенах слабые места, серебро в растворе никогда не бывает замешано равномерно. А я займусь дверьми.
Из камер слышались крики. По ним хозяин определял, где находятся люди, и не тратил время зря. Постепенно коридор наполнился заключенными. А вместе с ними – и дымом. Однако тюремщики не спешили спасать попавших в ловушку узников.
Прав хозяин. Сатрапы, кровопийцы и живодеры.
Кот скрупулезно обследовал каждую щель, но здание Трубецкого бастиона построили на совесть, не жалея серебра. Ни одного места, чтобы проломить кладку, найти не получалось.
Теперь даже диву стало трудно дышать, а пол под лапами нагревался все сильнее.
Сзади подошел Дивногорский и потрепал огромного кота по шее.
– Не получается? – тихо проговорил он.
– Мя-а-а-а, – обиженным басом ответил Лев Николаевич.
Плохо. Перекрытия под каменным полом трещали от жара, нагрелись даже стены. Дивногорский, стащив с мокрого от пота тела арестантскую рубаху, намотал ее на голову. Крики заключенных, разбивших окна и сквозь решетки молящих о помощи, слились в общий гул с завыванием пламени.
– Отгони людей в дальний конец коридора, – велел колдун, а когда Лев Николаевич, выполнив приказ, вернулся, присел рядом с ним на корточки. Его голос из-под рубахи звучал глухо и невнятно: – Нам не выбраться вместе. Поэтому план такой: ждем, пока начнут рушиться балки. За секунду, как почувствуешь это, – сожри меня. Твоя сила резко возрастет. Как балки рухнут – разрушь стену, чтобы люди могли спастись, и беги. Возросшей силы как раз должно хватить, чтобы ты пробил купол. А дальше будет тебе важное задание – вместе с Милой продолжишь наше дело, а также сожрешь убийцу-Вертемягина, что подвел под монастырь без разбору виновных и невинных. Возможно, силы этого колдунишки как раз окажется достаточно, чтобы ты вышел в первый класс. Понял меня?
– Мя-а-а! – возмущенно воскликнул Лев Николаевич, вскакивая на все четыре лапы. Шерсть на загривке встала дыбом.
В этот момент пол под ногами задрожал, а голос хозяина стал еще тише:
– Ты прости, Лев Николаевич, не хотел я заставлять тебя совершать такое… Но дело революции должно жить, и за нашу ячейку теперь в ответе ты и Мила. Поэтому ты должен прорваться любой ценой, ясно? – Рука колдуна сжала кошачье ухо. – Спаси всех, кого сможешь. Потому что отныне ты – Николай Дивногорский.
Последние слова колдуна прозвучали уже в голове. Падая с проломившимся полом в ревущее внизу пламя, Лев Николаевич высвободил демонический облик, и на миг его сознание слилось с сознанием хозяина. Огромная сила разрывала его тело, казалось, оно не выдержит и разлетится на куски. И каждой своей частичкой он ощущал, как плавится серебро в стенах, ослабляя сдерживающие заклятия. Огню плевать на все колдовские ухищрения. Огонь очищает все.
Едва початую бутыль Вертемягин сунул извозчику в качестве чаевых. Водка придала решимости и куража, но сильно туманить разум не стоит: великое дело, что предстоит совершить колдуну в ближайшие часы, требовало полной концентрации. На фоне грядущего деяния даже подчинение дикого черта первого класса выглядело как задача для первокурсника. К сожалению, в полной мере подготовить Владимира не удалось: упрямая скотина до сих пор артачилась и сопротивлялась. Но ничего – чтобы покорить тварь, Вертемягину хватит силы заклинания и собственной воли.
Из-за проклятого анархиста времени, чтобы полностью сломить волю черта, не осталось. За убийство тюремного колдуна, да еще на службе, да еще отягощенное освобождением сильных демонов, которые наверняка сожрали кучу народа, Вертемягина точно отправят под суд, какими бы правильными ни были его действия. И даже самый хороший адвокат не убережет его от Шлиссельбурга. А туда Вертемягин совсем не собирался. Поэтому, готов Владимир или нет, обряд придется проводить прямо сейчас.
Вертемягин поднялся по лестнице, открыл дверь и позвал черта.
Тот выбрался из кабинета, придерживаясь за дверной косяк, добрел, отчаянно шатаясь, до середины гостиной и замер там. Затем медленно и осторожно, видимо, чтобы не упасть, начал опускаться на колени.
– Вот так-то лучше, – удовлетворенно хмыкнул колдун и от души врезал черту сапогом в живот, отчего тот скрючился, упал и ударился головой о пол. Колдун было занес ногу для еще одного удара, но передумал. Не стоит избивать тварь слишком сильно, а то подохнет во время обряда, высвобождая демонический облик, и все предыдущие усилия пойдут насмарку. Но все же хорошо, что колдун аккурат накануне «примерно наказал» Владимира. По крайней мере, сейчас черт покорен, а его разум затуманен болью – уже неплохое подспорье.
Оставляя на полу грязные следы, Вертемягин прошел в кабинет, подошел к сейфу, открыл его и бережно достал оттуда свою главную ценность – толстую тетрадь в выцветшей обложке из кожи, подозрительно похожей на человеческую.
Эту бесценную вещь Управление конфисковало вместе с другими запрещенными книгами у ведьмака, колдуна-самоучки, никогда не обучавшегося в Академии. Такие до сих пор встречались – причем не только в диких сибирских лесах среди раскольников, не признающих законов, но и совсем недалеко от столицы. Уже седой и высохший, старик-ведьмак тем не менее
