Бездушиш - Андрей Олегович Рымин
— Сердца тварей Бездны нам трогать нельзя, шары-ключи тоже, — продолжал я. — При этом в паре возраст с отмером откуда-то должны взяться три тысячи лет. Отсюда хоть кто-то уходит на следующий пояс?
Паладин ехал рядом со мной, солдаты же держались позади нас, в десятке лошадиных шагов. Разговору никто не мешал.
— Нет, Брат Юнджи не виноват, — не поворачиваясь ко мне, покачал головой орденец, словно бы размышляя вслух. — Не Воины Создателя должны наставлять новичков-бездушных. Этим должен был заняться Ферхат, но увы… Потерпи до Сендая — там тебе всё расскажут. Ключи можно и нужно собирать, но Искупляющие это делают правильно, а не так, как ты.
— Сколько раз вам повторять, Брат Веймин? Не я взял тот Ключ.
— Слова… — фыркнул Воин Создателя. — Боюсь, ты нескоро теперь вновь дотронешься до плодов Бездны. У Искупающих самое частое наказание за провинность — лишение очереди. На сколько кругов оставят без награды конкретно тебя я не знаю, но про пополнение своего отмера на какое-то время можешь смело забыть.
— Я не брал этот ключ.
— А вот меня теперь точно посадят охранником в какую-нибудь забытую Единым дыру, вроде Солони, — не обратив внимания на моё возмущение, продолжал паладин. — Единственного на всю провинцию нормального Видящего не сберёг, жемчужину потерял…
На этом наш так толком и не начавший перетекать в интересующее меня русло разговор завершился. Брат Веймин упрямо молчал всю дорогу до Солони, и даже, узнав по приезде туда, что я не врал ему про своё пребывание в камере над молельней в момент появления нечисти, не изменил своего ко мне отношения. Жди, прибудем в Сендай — там получишь ответы. Я — всего лишь простой Воин Создателя. Про подробности службы узнаешь, когда доберёмся до города. И всё в таком духе.
Образовавшийся между нами лёд не растопил даже рассказ пережившего нападение нечисти на посёлок Брата Юнджи, хвалившего мою смелость, проявленную мной в бою с демоном. С его слов я отважно пытался прикончить рогатого, а, потерпев неудачу в этой храброй попытке, сумел увести из беззащитной перед данным чудищем Солони раненого мной великана. По мнению Брата Юнджи, исключавшего мою вину в появлении прокола, демон просто сверх меры осерчал на пронзившего его копьём человека, и моя бездушность здесь совершенно не при чём.
Хоть это надуманное обвинение с меня снято. Брат Веймин даже прилюдно принёс мне извинения. Впрочем, это не изменило его отношения к причине всех своих бед. В его глазах я по-прежнему косвенно виноват в смерти Видящего и в потере жемчужины. Разговаривает паладин со мной редко, его тон всегда сквозит холодом. Выудить из него какую-либо ценную для меня информацию практически невозможно. Солдаты же, у которых имеется соответствующий приказ, и вовсе, со мной не общаются.
Единственное, что я сумел выяснить за время дороги к Сендаю, занявшей у нас три с половиной дня: этот город и станет моим местом службы. Дело в том, что Ферхат был единственным на всю провинцию Видящим, способным, кроме прочего, определять наличие даров у бездушных и узнавать их суть. С его смертью проверить слова новичка, без помощи соседей, уже не получится, а наместники разных частей федерации под названием «Светлое Царство» неохотно идут навстречу друг другу в подобных вопросах. Попадать в должники к соседу из-за такой ерунды господин Сон не захочет. Многие, и вовсе, обходятся без проверки даров новичков, ибо имевшаяся у Ферхата способность редка.
Ну, а раз мои слова теперь никак не проверить, то и определять бездаря в какую-то конкретную группу бездушных нет смысла. Буду служить в том Тёмном отряде, который базируется в столице провинции. И это — хорошая новость. Чем раньше я попаду в общество старожилов этого пояса из числа Идущих по Пути, тем быстрее я выясню всё, что мне нужно, и смогу принять решение относительно своих дальнейших действий.
* * *
Город располагался уже на равнине, возле широкой и быстрой реки, посреди бесконечных, расчерченных каналами в мелкую клеточку, рисовых полей. Если за Усанью первое время лес ещё повсеместно сползал в низину с оставшихся за этим посёлком холмов, то здесь тёмная зелень деревьев была представлена уже только садами. Густонаселённая плодоносная житница убегала и дальше на север и северо-запад. Благодатный, сельскохозяйственный край.
Сам же Сендай на фоне этой пасторали выглядит серым инородным пятном. И виной тому высоченные стены, сложенные из каменных блоков. Эта двадцатиметровая громада прячет за собой все прочие здания, среди которых не так много по-настоящему высоких построек.
Мощные, окованные железом ворота хорошо охраняются. Внутри узкие улочки, толкотня, суета, шум и вонь. Архитектура разительно отличается, что от аскетичной застройки Внешнего Города в Архе, что от суровой монументальности «Внутрянки» того же полиса, что от помпезности Ковчега, что от строгой практичности Земграда. Здесь покатые четырёхугольные крыши шапочками нависают над двух и трёхэтажными домами-башенками, а длинные, на весь квартал, бараки прикрыты дощатыми двускатными настилами. Много резьбы и рисунков, яркие краски, среди которых превалируют красный и жёлтый цвета, всевозможные флаги и ленты, протянутые от дома к дому гирлянды.
Если бы мы зашли в город пешими, наш путь по нему занял бы в разы больше времени. В Сендае проезжая часть была повсеместно отдана всадникам и повозкам. По дощатым же тротуарам с обеих сторон от неё народ полз вялотекущей рекой на всех виденных мной улицах.
Настоящий людской муравейник. Мягкий климат, обилие воды и плодородные почвы позволяют провинции Джи прокормить эти полчища. Если на Муне Подгнилье считалось крупным посёлком, то виденные мной Солонь и Усань для этой густонаселённой страны — махонькие деревеньки, не стоящие особого внимания. Не удивительно, что только в дальнем от города поселении имелся свой паладин. Что бы ни говорил радеющий за безопасность мирян Брат Веймин, люди здесь — далеко не самый ценный ресурс. Настоящие люди. Тот подвид, что зовётся «бездушными», в своей редкости, должен цениться местными правителями гораздо сильнее.
Это мы сейчас и проверим. Добравшись до расположенной в центре города небольшой крепости со своими собственными стенами и воротами, мы въехали на территорию дворца наместника. Я под охраной оставлен дожидаться своей участи во внутреннем дворе, Брат Веймин же отправился к своему начальству с докладом.
Дворец — самое высокое здание в городе. Пятиэтажная пирамида с прямоугольным сечением поднимается обрамлённым широкими карнизами каскадом на высоту в тридцать метров. Каждый уровень смотрится отдельным, имеющим свою собственную
