Истина лисицы - Юлия Июльская
Чо поморщилась. Вот ещё. Чтобы она сама себя обездвиживала? Ни в жизнь! Но зацепиться за сетку было и правда хорошей идеей, так что она осмотрелась и, приметив ещё один гамак, слева, попыталась в него влезть.
– Ты куда это? – донёсся до неё голос Иоши. – Мы не можем остаться здесь, пока остальные где-то… там.
– Где-то там в море? Ну, иди к ним, если хочешь, а я отсюда точно не вылезу.
Иоши зло посмотрел на неё и поднялся на ноги.
– И пойду.
– Опять умереть торопишься, – вмешался кайсо. – Дай закончить историю, а там иди, а то на что нам напрасные смерти?
⁂
Видя, как её муж становится холодным и чужим, Чибана винила в этом лишь свою неспособность дать ему желаемое. Она и сама мечтала о детях, не представляла свой дом без них, но вот уже минуло её двадцатое время жизни, а дом так же пуст, как и был, когда она сюда приехала…
Она не злилась на Мотохару за то, что он увлёкся огненновласой девушкой. Не злилась и за то, что он пропадал с ней. Она знала, о чём мечтает муж, и лишь надеялась, что в нём осталась хоть малая толика любви к ней, хоть капля нежных чувств, которыми они оба когда-то дышали.
Но время шло, и Мотохару всё реже бывал дома, всё чаще его замечали с Маной-сан. Чибана терпела, хотя ей и было горестно, что так угасла вся их любовь, больно, что они не сумели вместе преодолеть эту тяжесть и вымолить у богов дитя. Но она жила надеждой, что скоро вновь наступит время силы, и они вместе отправятся в Минато. Вдвоём. И быть может, у них будет время побыть друг с другом, вспомнить, как они любили. Ведь он обещал… Сухая веточка лаванды так и лежала у постели, зашитая в её платок, как в мешочек. Верность… Жаль, её сохранить оказалось сложнее, чем цветок.
Когда наступило столь долгожданное время жизни и Мотохару освободился от службы, он велел слугам уложить их вещи, а Чибане – подготовиться к долгому пути. Это её обрадовало: всё же будет как раньше, всё же смогут поговорить. Это прекрасная возможность, и она не намерена её упускать.
Но когда Чибана уже села в повозку, то заметила неподалёку рыжее пятнышко волос – огонёк среди зеленеющих почек на деревьях. Это была Мана-сан. Позже заметила и своего супруга – он уже шёл к ней. Шёл прямо и уверенно, как если бы намеревался что-то объявить. А может, и намеревается? Может, объявит? Может, закончит свои похождения, вспомнив о супруге?
Чибана, не в силах смирно сидеть и ждать, прокралась меж деревьями, встала поодаль, укрывшись ветвями ивы, и вслушалась в разговор.
– Но как же вы можете? – воскликнула девушка.
– Я больше так не могу. Мы должны с этим покончить. Я устал от этих игр.
– Да каких же игр? Весь двор и без того всё знает, Мотохару-домо.
Зовёт его как все во дворце. Значит ли это, что он остался для неё лишь господином? Или то лишь форма вежливости при разговорах в саду?
– Может, знает, и всё же нет в этом больше нужды. И вы, моя милая, заслуживаете лучшего.
Неужели и правда уйдёт от любовницы? Чибана никак не могла поверить в своё счастье. Вернётся к ней. Вернётся в их спальню, в постель. И будут они дальше любить друг друга. И снова попробуют зачать ребёнка. И быть может, увидит это Аматэрасу да и смилостивится над ней – пошлёт им сына, будущего самурая, что станет достойным наследником своего отца.
– А что же Чибана-сан?
– А что она?
– Ваша супруга…
– Я хочу, чтобы вы стали моей супругой. – Он взял её ладони в свои и сжал их так, как сжимал когда-то пальцы Чибаны.
Внутри что-то похолодело. Кажется, кровь в теле разом закончилась – отлила от рук, ног, щёк… Чибана, осторожно нащупав ствол ивы, сползла по нему, опускаясь на землю.
– Чибана-сан не может подарить мне детей, и постель наша давно остыла… Никто нас с вами не осудит, Мана-сан, все примут это. А если нет… Что ж, не думаю, что кто-то осмелится выступить против меня.
Он говорил что-то ещё, но Чибана уже не слышала. Звон в ушах заглушал всё вокруг. Стало трудно дышать. Горло перехватило, будто кто-то невидимый душил её… Верно, это её любовь, преданная и обезумевшая, пришла расправиться с той, что не смогла её уберечь.
Как больно, как же это больно…
⁂
Её нашли под ивой. Не просто опечаленную – сломленную. Она не могла дышать. Пыталась сделать вдох – но воздух будто не проходил, словно подавилась чем-то. Она наверняка всё слышала. Зачем только пошла? Мотохару хотел сказать ей мягко, поговорить начистоту. У него было бы время и море, у неё – дом. Там было бы легче…
Он любил Чибану. Когда-то. Может быть, любил и сейчас, но его обида, злость на эту несправедливость, на то, что выпало на их долю, вытеснили всё тёплое, что когда-то было, всё, что они дарили друг другу. Но он сожалел. Может, он не смог бы больше признаться ей в любви, но он мог бы со всей искренностью сказать, что сожалел обо всём, что с ними стало. И больше всего – о том, каково ей пришлось.
Чибана наконец смогла сделать вдох, и он нерешительно приблизился.
– Как ты? – несмело спросил Мотохару, останавливаясь в трёх шагах от неё.
– Ты… – она смотрела на него так, словно перед ней стоял незнакомец, а не собственный муж. Хотя, может, он теперь и был для неё незнакомцем.
– Прости, я хотел бы поговорить с тобой позже, в Минато, где у нас будем лишь мы и будет время. Давай обсудим всё, когда приедем?
Он надеялся, что она согласится. Меньше всего он сейчас был готов говорить об их будущем. Не сейчас, не перед дорогой, не вот так. Она этого не заслуживает. Зачем только узнала…
Из её глаз закапали крупные слёзы, но она поджала губы и кивнула. Служанка помогла ей подняться, и Чибана, глядя ему прямо в глаза, прошла мимо – к повозке.
– Запрягите вторую, – приказал Мотохару. Он не хотел быть свидетелем её слабости. И был уверен, что она тоже этого не хотела.
⁂
Корабль действительно качало сильнее прежнего, но Иоши это мало волновало. Он уже потерял суть рассказа, только и мог думать, что о Киоко. Где она? Как она? Справляется ли
