Бездушиш - Андрей Олегович Рымин
— Расскажешь, как было? — участливо спросил я.
— А как же, — прищурился Онуфрий. — Отчего с тобой, думаешь, откровенничать начал? У меня к тебе предложение есть? Очень выгодное.
Ну вот… А всё так хорошо начиналось. Сейчас попросит меня что-то украсть. А мне оно надо? Мне не деньги нужны — тех на первое время хватает — мне знания требуются. Нет бы, предложил бы в ученики меня взять. Начал бы потихонечку воровскому мастерству обучать. По первой на словах, как положено. Пожили бы оба недельку-другую в сытости и в спокойствии. Я бы за это время всё бы выведал, что мне нужно, и в один прекрасный день тихо сдёрнул бы, не прощаясь.
— Готов выслушать, — пришлось мне проявить фальшивый интерес к словам старого вора.
— Знаю, как деньги большие украсть, — ухмыльнулся Онуфрий. — Прямо очень большие. И без особого риска. Давай сначала позавтракаем, а потом я тебе всё в подробностях расскажу.
Я был не против. Вчерашняя каша давно растворилась в желудке. Старик пошёл разжигать огонь. Сегодня у нас на завтрак куриные яйца, солёное сало и хлеб. Пока я спал, дед не только мои бобы продал, но и сходил, прикупил разной снеди. Сегодня он угощает. Набрехал небось, что всего один серебряк себе взял. Сам же давеча говорил, что за боб пять дают.
Со стряпнёй дед возился достаточно долго. На крохотную сковороду больше двух яиц за раз не влезало. Хвороста у старика мало. В костерок его Онуфрий подкидывал скупо. Огонёк в пару пальцев всего. Хорошо хоть, что пока дед кухарил, мы зря время не тратили. Старик взялся рассказывать мне историю своей жизни. То есть той её части, когда белая полоса сменилась у него чёрной.
Лет тридцать назад, решивший отойти от дел старый вор вернулся в родной Полесок. К тому времени денег он много скопил, да вот беда — светить их нельзя. Под незнамо откуда взявшихся богачей княжья служба законников всегда начинает копать. Пришлось деду искать компаньона, от чьего имени свои капиталы начать оборачивать.
И один такой был у него на примете. С детства знались, друг у друга в товарищах были по молодости. Человек деловой, деньгам знает счёт, оборачивать их умеет. К нему дед и пошёл с предложением. И само собой Никодим его принял. Лесопилку открыть — мысль дельная. По Пестру лес от века сплавляют от вырубок вниз по течению. Сговорились, что станет Онуфрий по факту хозяином, а его компаньон на бумагах владеть делом будет.
В общем, ударили они по рукам, и дед вложил в лесопилку всё скопленное и сам же уселся при ней управляющим. Компаньон в его дело не лез, лишь процент получал за услугу. И так длилось три года. Изменилось всё, когда дедово дело твёрдо на ноги встало. Спрос хороший, работа налажена. Стало видно, что все вложения отобьются. Тут-то Никодим и пришёл с предложением к своему компаньону. Мол, давай тебе ещё денег подкину, а ты дело расширишь. Под хороший процент сумму дам. И тебе, и мне выгода.
Вот тогда и сглупил Онуфрий. Он ведь вор, не делец. Просчитался. Хапанул больше нужного. Ещё две лесопилки открыл, и тем самым на свой же товар резко цену обрушил. Не поспел спрос за его предложением. А проценты по долгам капают. Скоро денег на выплаты не хватать стало, и пришлось Онуфрию долю в деле Никодиму отдать. Та расти начала. И росла, росла… Постепенно старик из хозяина, хоть и в тени стоящего, превратился в обычного управляющего. То есть, стал простым наёмным работником при былом компаньоне.
Что поделаешь? Сам виноват. И года уже такие, что обратно в воры не подашься. На жалование тоже жить можно неплохо. Вот только обидно смотреть, как бывший компаньон, а теперешний хозяин постепенно выправляет дела. Никодим купил баржу и принялся на ней доски дальше по Пестру спускать. Что в Полеске не может продать, в других городах сбывает. Завёл личные вырубки, на Царьград даже пиленный лес отправляет повозками. Слил новое дело со своим прежним купеческим и от года к году преумножает свои капиталы.
Не стерпел дед, потихоньку приворовывать начал. На чём и был пойман. То чуть больше десяти лет назад было. Законникам его Никодим по старой дружбе не сдал, но выгнал взашей. Пришлось Онуфрию уезжать из Полеска. Обратно только недавно вернулся. Ждал, когда его здесь забудут. И забыли ведь. В таскающем хворост из леса за гроши старике узнать уважаемого некогда управляющего знаменитых Захаровских лесопилок, как нынче они по фамилии Никодима зовутся, никто не сумел. Да и раньше Онуфрия, оказывается, не Онуфрием звали. И комнаты эти ему не роднёй оставлены. Прибрехал он про это.
В общем, мстить дед приехал. Захотелось ему на старости лет долг былому компаньону вернуть. Как раз нужного человека искал, кто ему бы помог. С таким поиском всё не так просто. Нужен вор, а они все при гильдии. Туда старику путь заказан. Привлекать же к такому делу честного человека — ещё больший риск. Сдадут старого вора страже — и вся недолга. Мол, удачно я ему подвернулся.
С предложением деда всё ясно — обокрасть Никодима он хочет. Ничего конкретного ещё не звучало, но и так понятно, что проработавший долгое время у Захарова управляющим дед знает, как подобраться к его деньгам. Дело, может, и прибыльное, да только мне этот риск не нужен. К тому же, воровать у вполне себе честного человека, каким, после рассказа Онуфрия мне представляется Никодим, у меня нет желания. Я — охотник и воин. Не вор. На кой мне в это лезть? Тем более, что обида у деда надуманная. Старик сам во всём виноват. В общем, не моё это дело.
— И, представляешь, этот жадный йок теперь аж главой нашей купеческой гильдии сделался, — продолжал Онуфрий, накладывая мне на тарелку яичницу. — Один из самых богатых людей всего княжества. Даже долгую молодость себе у островных колдунов прикупил. Несколько лет уже, как года свои скидывает. Мой ровесник, а уже чуть ли не в сыновья мне по виду годится. Проводил свою старю жинку к Единому. Скоро новую себе заведёт, молодую. Йоков йок! На моей идее жирует, проклятый. До лесопилок он обычным торгашом был. Так, купчишка средней руки.
Но последние слова деда
