Сладкий праздник драконьего сердца - Ксения Лита
Поэтому он снова завидовал Кириану. Что принц может так любить, а непутевый сын директора Бюро — нет. Ну нет в Нортоне благородства! Нет у него совести! Не способен он играть в проклятого Купидона, бога из земной культуры, который объединяет сердца влюбленных и делает прочую чушь. Ему больше подходит роль Локи, бога обмана. Между прочим, веселый парень, жаль, что не дракон!
«Если бы я оказалась в такой ситуации, я бы хотела, чтобы у меня был такой друг, как ты».
А кто такой «хороший друг», хотелось ему спросить у Кати. Удобный приятель, который всегда поддакивает на все авантюры? Или тот, кто действительно заботится, смотрит вперед, мыслит более масштабно?
Нортона совсем не мучила совесть, когда он полностью выливал флакон с зельем в чашку Кати, пока она выкладывала на тарелку моти. Разве что чуть-чуть, потому что смешная иномирянка запомнила, какие вкусы понравились именно ему — клубника со сливками и «пина колада». Катя всегда была внимательной к другим. Жаль, не заметила самого главного.
Катя болтала о своих сладостях, спрашивала Нортона об учебе, пока зелье не подействовало: она поднялась, чтобы притащить еще какой-то десерт, и пошатнулась, вцепившись в край столика. Сбила чашку, и ее содержимое расплескалось.
Нортон резко поднялся и усадил Катю в кресло, а затем присел рядом, и их глаза оказались на одном уровне.
— Ты сказала, что я хороший друг. Проблема в том, что я нехороший. Но друг, да. Друг, который не хочет, чтобы Кириан закопал себя отношениями с тобой.
Катя метнула шокированный взгляд на чашку, чай из которой успел впитаться в ковер.
— Ты меня отравил? — выдохнула она с трудом, попыталась встать, но у нее ожидаемо ничего не получилось.
Нортон поморщился.
— Я, конечно, привык быть злодеем, но такое предположение даже для меня обидно. — Он вытащил из кармана пустой пузырек. — Это не яд. В малых дозах это средство — афродизиак, в больших — сначала парализует, а после ты ничего не помнишь.
Катя так рванула из кресла, что чуть снова не оказалась на ковре. Нортону пришлось легко толкнуть ее обратно.
— Ты сказал, что изменился! — прошипела она, попытавшись нанизать его на свой яростный взгляд.
— Я изменился, Катя, — кивнул дракон и принялся раздевать девушку. — Я действительно изменился. Раньше мне было плевать на Кириана, Плион, даже на тебя, хотя ты меня заинтриговала. Зацепила.
— Поэтому ты решил меня поиметь!
На Кате было непозволительно много одежды: платье с множеством пуговиц, обувь, чулки.
— Это я решил очень давно, но ты всегда смотрела только на Кириана.
— Твои слова вообще ничего не значат? Ты говорил, что не будешь тащить меня силой в другой мир!
Он вытряхнул ее из платья, как бабочку из кокона. Осталось только нижнее белье.
— Мы все еще на Плионе, Кать, — напомнил Нортон и подхватил неспособную к сопротивлению иномирянку на руки. Для его плана гораздо больше подходила кровать.
— Мерзавец! — всхлипнула она, из красивых лазурных глаз брызнули злые слезы.
— Мой отец еще хуже, — серьезно сказал дракон, опуская ее на покрывало. Катя слабо трепыхнулась в попытке отползти, но у нее ничего не получилось: в ее организм попало слишком много зелья. Нортон об этом позаботился.
— Ты мог поговорить со мной… С Кирианом.
— Я говорил, — он расстегнул ремень, стянул штаны, а затем рубашку через голову. — Но ты не захотела по-хорошему. Снова пришлось делать все самому.
— Кириан убьет тебя!
Он опустился рядом с ней и погладил Катю по щеке, стирая потеки от слез.
— Нет, но мне наверняка будет больно. Возможно, даже больнее, чем от твоего отказа.
Катя зарычала.
— Кириану будет больно…
— Кириану будет очень больно, — подтвердил Нортон. — Когда он обнаружит нас в этой постели, ему будет очень больно. Сначала. Потом его отпустит, и он станет лучшим королем Плиона. Направит всю свою энергию в нужное русло.
— Зачем тебе это? — Она с трудом ворочала языком, но посмотрела на него так осмысленно, будто и не было никакого зелья в ее крови. — Зачем ты все разрушаешь?
— Такова моя природа, — усмехнулся Нортон, касаясь ее губ в сладком поцелуе. Он собирался оставить на ее теле множество поцелуев. — Спи, Катя. Когда ты проснешься, твоя жизнь снова полностью изменится.
3. Катя
Несколько месяцев спустя
Согласно русской народной поговорке, любопытство сгубило кошку. А доверчивость — Катю. Доверчивость, и, пожалуй, глупость, потому что подпускать к себе Нортона после того, что он учудил со мной изначально, было непростительной ошибкой. Непростительной и фатальной.
Я умерла.
В мой чай добавили не возбуждающее, а яд, но это я поняла уже значительно позже. Когда пришла в себя в другом мире и в другом теле. То ли благодаря начавшей пробуждаться во мне магии, то ли чему-то еще я не отправилась в небытие, меня закинуло в другую девушку. Так что когда Нортон говорил, что после пробуждения моя жизнь снова полностью изменится, он в кои-то веки не соврал.
Потому что очнулась я не Катериной Тортинской, а Авророй Эр-Астор, наследницей древнего драконьего рода. Мир, в котором я оказалась, ничем не напоминал Плион, он был чем-то средним между нашим и техногенным, супер-продвинутым. Здесь магия мешалась с технологиями в такой причудливый коктейль, что голова шла кругом. Мегаполисы сочетались с островками эко-поселений, а высотки — с роскошными особняками-поместьями максимум из трех этажей. Одно из таких поместий принадлежало роду Эр-Астор, находилось оно, разумеется, в спальном районе города. Хотя Эр-Асторам принадлежало не только это поместье, а весь район. Вокруг роскошного дома был разбит огромный эко-парк, а река, разделившая его на две части, была опоясана тремя мостами.
У Эр-Асторов был не только эко-парк, но и личный парк летающих мобилей, как их здесь называли. Разумеется, все дорогущие. Еще у них была личная пляжная полоса вдоль той самой реки, и все такое.
Сирота вроде меня должна была быть в восторге, если бы ей выпал такой шанс. Но я не была. По правде говоря, первую неделю после пробуждения я была в истерике. Родители Авроры и врачи
