Змеиный крест - Энни Вилкс
— Теперь расскажешь? Откуда ты знаешь черного герцога? Что он сказал тебе?
Алана лишь секунду колебалась, а затем будто бросилась в омут.
— Я встретила его у разбойников. Мы много общались, он был ранен. То есть на самом деле не был, он притворялся, ему было нужно там оказаться и не привлекать внимания. Мы много говорили, я… Свет, я рассказывала ему о себе, о своей жизни, о Голденерах. А он мне о Черных землях, представляешь? — Голос Аланы сорвался, и она схватилась за руку подруги. — Мы все находились в опасности, но ему не было страшно, конечно, не было! Их насиловали, нас могли убить, а он только наблюдал и читал. Когда разбойники принесли в жертву ребенка, что-то… Он хотел забрать какой-то ритуальный предмет. — Алана задыхалась. — Я сначала думала, так обряд пошел, но теперь понимаю: это он убил их всех потом, я не знаю как. Они просто были мертвы, лежали вокруг меня с открытыми глазами, а я убегала. Я спросила, могу ли идти, и он отпустил меня, а потом пошел за мной. Думаю, он не хотел, чтобы остались свидетели. Я скрылась. А теперь он нашел меня. — Она сделала глубокий вдох и продолжила: — И Хелки, это не все. Еще моя мама имела с ним какую-то договоренность, понятия не имею какую, но он настоял на том, чтобы она служила здесь. Я попала в Приют под именем своей мамы, пользуясь этой договоренностью, по сути, обманула его. Я надеялась, какая же я дура! Надеялась, что он не проверит, не узнает, а если да, то не найдет меня. Когда Син предложил мне учиться, я забыла, что герцог может меня обнаружить, мне казалось, меня защитят. А он знает меня в лицо. Мне нужна защита.
— Дорогая, — шепнула ей Хелки, похлопывая по спине.
Алана говорила и говорила. Все, что она так долго удерживала в себе, потоком выливалось наружу, принося такое же облегчение, какое приносят рыдания.
Мысли растекались. Страх, попытка усмирить бешено колотящееся сердце… и его красивое лицо, все еще возникающее перед глазами. Даор Карион. «Не твое дело!» Свет, Свет…
Алана резко замолчала и обхватила собственные колени. Руки Хелки на ее спине стали тяжелее.
— Вот это да, — тихо сказала подруга. — Вот это да. А ведь он хотел потанцевать с тобой. Знаешь, не выглядит так, будто герцог хочет тебя убить, я бы больше беспокоилась, не задел ли его отказ.
— Ты не уловила сути истории? — прошептала Алана с неожиданной злостью. — Ему есть за что меня не любить и без отдавленных ног. Я свидетель… Свет, даже не знаю чего. Убийств. И я его обманула. Думаешь, он мне такое простит? Я думала, — захлебывалась она словами, — что он на мне и взгляда не остановит. Только хотела украдкой посмотреть. А он заметил меня! Ты видела? Пошел прямо ко мне!
— Я видела, об этом и говорю. — Даже в темноте было видно, как Хелки тряхнула волосами. — Все видели. Алана, он не станет беспокоиться о свидетелях. Даор Карион — черный герцог. Думаю, он может вырезать пару городов, и ему будет плевать, что об этом узнают. И император боится его. Никто не осудит герцога за убийства.
— Замечательно! То есть если он меня…
— Алана! — Хелки перебила ее. — Хотел бы он тебя убить, ты была бы мертва, понимаешь? Мой отец рассказывал мне о Даоре Карионе. Что с ним нельзя ссориться, что он никогда не оставляет за спиной врагов, что с легкостью, не особенно раздумывая, уничтожает тех, кто мог бы как-то ему помешать. Ты здесь, а значит, он не хочет тебя убить. Мы все видели, как герцог погладил тебя по лицу. И как пригласил на танец, а ты отказалась. Думаю, ты заинтересовала его иначе.
Алана почувствовала, как кровь приливает к щекам и шее.
— Бред, — выдохнула она. — Он не гладил меня по лицу. Лишь поправил волосы.
— Завтра, думаю, все будут говорить, что вы чуть ли не целовались на глазах у всего Приюта, — вздохнула Хелки. — Берегись зависти. И придумай, что скажешь наставнику.
— Еще раз, — почти вышла из себя Алана, гоня прочь мысли о Келлане, — это бред.
— Давай так, — прошептала Хелки в ответ. — Раз ты так боишься, пойдем к директору Сину. Скажи ему, что согласна обучаться. Послушники — что-то вроде временной собственности Приюта, и тот не отдает их никому… Надеюсь, и черному герцогу тоже.
Алана мрачно молчала. Хелки тряхнула ее за плечи.
— Я не готова сейчас решать, — упрямо ответила Алана.
— Я не понимаю. — Голос подруги звучал глухо и недовольно. — Ты всерьез размышляешь над этим? Не шутишь?
— Да. Я не уверена. И думаю, этот страх — не повод…
— Ну да, — сказала Хелки непривычно мрачно для себя. — Знаешь что, ты… Послушай меня. Мне надоело молчать и каждый раз изображать понимание. Ты обычно умная девчонка, но тут рассуждаешь как дура!
— Хелки, сейчас не время, — попыталась возразить Алана. Ей казалось, кто-то стоит снаружи, но она прогнала эти мысли прочь.
— Ну нет! Я тут, с тобой. И если ты правильно все оцениваешь, я рискую из-за того, что поддерживаю тебя. И ты даже выслушать меня не хочешь? Ну уж нет! Слушай! — Хелки легко толкнула ее и встала. Глаза Аланы уже привыкли к темноте, и теперь она смутно различала фигуру Хелки. Ее легкий силуэт в темноте казался немного зловещим. Со своей буйной шевелюрой и пышными юбками подруга походила на лесного духа. Она встала напротив занавешенного окна, изредка мерцающего далекими небесными огнями, и уперла руки в бока. — Я не могу смотреть, как ты по-идиотски губишь себя! Тебе выпал по-настоящему отличный шанс. Вся судьба расстелилась перед тобой дорожкой, прямо под ноги, и ты оказалась здесь. И амулет сняла случайно, и директор Син тебя заметил. Не было лет ожидания, как у нас всех, не было вступительных испытаний, строгого отбора без возможности второго шанса, тебе просто предложили то, за что другие бьются и грызут друг другу глотки, тысячами пытаясь занять двадцать, — Алана, всего двадцать в десять лет! — мест. Просто так. Быть двадцать первой, наравне со всеми. Присоединиться в середине года. Ты хоть понимаешь, что даже обладающие сильным талантом потомственные шепчущие мечтают быть на твоем месте? А ты просто закапываешь этот шанс в выгребную яму. Молодец! А сейчас еще ты веришь, что твоей головы на блюде может почему-то захотеть черный герцог, и вот снова перед тобой уникальный и единственный шанс спастись, стоит лишь согласиться на то невероятное благо,
