Мутные воды - Алёна Дмитриевна Селютина
— Жень, ты там себя уже похоронила, да? — вздохнул Клим.
— Кремировала, — поправила Женя. — Обещай, что когда я умру, ты меня кремируешь. Не хочу под землю.
— Так! — рявкнул Клим. — А ну прекрати! Что за разговоры?! И вообще, ты еще не профессор!
— А я им стану?
— Обязательно.
— С нашей-то кафедрой…
— Ты их всех уделаешь и однажды станешь главой кафедры.
Женя улыбнулась. Все еще напряженно, но уже слегка мечтательно. Да, она будет жить. А пока жива, есть шанс все исправить, переиграть, стать смелее и добиться своего…
Стать хорошей матерью для Максима. Не для этого ли Бог сохранил ей жизнь?
— Как прошел прием? — спросил Клим.
Она пожала плечами.
— Нормально. Сбор анамнеза, пальпация, УЗИ… Врач поругал, что грудью всего две недели кормила, говорит, а что вы хотели, естественное вскармливание снижает риск рака молочных желез на двадцать два процента… Теперь либо еще одного рожать, либо бояться…
— Чего? — потрясенно воззрился на Женю Клим. — Так, к этому врачу больше не ходим.
— Но он же прав.
Разумеется, врач прав. Более того, кормление грудью в разы повышает иммунитет ребенка. Но у них с Максимом что-то не задалось с самого начала. Он никак не мог ухватить сосок. А если хватал, то разжевывал до трещин, плохо набирал вес и все время плакал, пока его не перевели на смесь. Можно и нужно было начать сцеживать молоко, но она улетела…
— Ну, знаешь ли… Я вот тоже очень переживаю, что не кормил Макса грудью, но если мне кто-нибудь скажет…
— Что? — вынырнула из воспоминаний Женя.
— Ага! А ты не знала? В интернете пишут, что если мужчина должным образом настроится, то молоко обязательно придет, потому что вроде как даже какие-то зачатки молочных желез у нас есть. А если мужчина не смог, то это его вина, значит, подсознательно он на самом деле этого не хотел.
— Ты же не серьезно, да? — ошеломленно сглотнула Женя.
— Очень даже серьезно! Серьезнее некуда. До сих пор свое подсознание простить не могу.
Женя засмеялась. Отчего-то она очень живо представила эту картину: Клим кормит грудью Макса. Она была уверена: если бы природа дала ему такой шанс, он бы это делал. Клим был сумасшедшим отцом.
— Домой? — спросил он.
Женя покачала головой.
— Поехали куда-нибудь, прогуляемся, — попросила она. — Жутко хочется съесть какую-нибудь гадость. Буррито…
— Шаурму…
— Бургер…
— Двойной.
— О, да… И в аптеку потом надо заехать. Мне тут прописали… — И призналась неожиданно для самой себя: — Господи, как же страшно было.
— Никогда с тобой не разведусь, — засмеялся Клим.
— Что? Почему?
— А вдруг в следующий раз мне придется вносить тебя в кабинет, а меня не пустят.
— О да, это стоящая причина, чтобы сохранять брак, — буркнула Женя.
Ей не нравилось, когда он шутил на эту тему. Так Клим напоминал ей, что все у них понарошку. И давал понять: он сам об этом никогда не забывает.
— Еще бы, — усмехнулся Клим. — Так, предлагаю на набережную.
— Давай.
— И Максу что-нибудь возьмем. Он будет счастлив.
— Ты издеваешься? — возмутилась Женя. — Я вам вчера на неделю наготовила!
Вечно он пытался накормить их сына какой-то гадостью! Макс растет. Ему нужно сбалансированное питание, а не вот это все!
— Все твое тоже съедим.
— Ладно, — вздохнула Женя, прекрасно зная, что Клим все равно поступит по-своему. — Но смотри, ты обещал! Хоть ложку придется выкинуть — перестану готовить вам обоим!
— Заметано, — кивнул Клим, заводя машину. — Только чур выкидывай все в меня. Вообще кидай в меня все, что приготовишь. Я буду счастлив умереть от твоей руки.
Женя снова засмеялась. Клим вырулил с парковки.
А поздно вечером Женя пробралась в комнату Макса и опустилась на пол рядом с его кроватью. Сын уже спал, и она, побоявшись разбудить, дотронувшись, принялась гладить пальцами простынь в нескольких сантиметрах от его руки.
У них была ненастоящая семья. Они с Климом никогда не пытались изобразить для Макса любящих супругов. Женя понятия не имела, был ли кто-то у Клима после того, как родился сын. А если и да… Что такое верность и в чем она измеряется? Женя никогда не понимала, почему должна ревновать его к другим женщинам, почему так важен секс, почему ему придают такое большое значение. Клим ведь раз за разом возвращался в этот дом, садился к ней за стол. Она смутно помнила ту их единственную ночь, когда алкоголь что-то то ли включил, то ли выключил в ней, и то, чтобы Клим остался с ней, стало важнее всего, и так важно стало доказать ему: она может дать то, чего он хочет, может быть такой, какой ему нужно. Кажется, тогда вышло вполне терпимо. Но утром на трезвую голову Женя испугалась. А вдруг Клим захочет повторить? Идея заставлять себя, чтобы привязать его, явно была плохой. Ни Клим, ни она такого не заслужили. Да и кажется, она могла заниматься сексом только в состоянии тотального опьянения. Так себе перспектива. А потом она забеременела. Цена за попытку оказалась слишком высока. Это ли не знак? И она правильно поступила, предложив Климу обо всем забыть. Не справилась бы с ролью жены, как не справилась с ролью матери.
Нет. Продолжи она это все, и вот тогда Клима бы давно не было в этом доме.
А вместе с ним и Максима.
Во сне Макс выглядел таким трогательным и беззащитным. Бог дает человеку только ту ношу, что он может вынести. Бог дал ей ребенка. И раз уж сегодня он дал ей второй шанс, она обязана взять себя в руки и стать хорошей матерью. Хочется ей этого или нет.
— Ты чего? — позвал сзади Клим.
Женя резко повернулась к нему и, прервав свое занятие, поднялась на ноги.
— Я помешал? — нахмурился он. — Прости. Если хочешь, я уйду.
— Нет-нет, — покачала головой она.
Бросила на Макса еще один взгляд и вышла из детской. Они дошли до кухни, Женя щелкнула кнопкой чайника и глубоко вздохнула.
— Что такое? — нахмурился Клим. — Тебе доктор еще что-то сказал?
— Тьфу на тебя, — поморщилась Женя. — Слушай, а вы можете взять меня с собой на байдарки?
— У тебя же защита у студентов, — не понял он. — И экзамены…
— У меня между ними с выходными четыре свободных дня. На день рождения Макса я все равно не попадаю, но мы могли бы уехать вместе, я побуду с вами два дня из них и вернусь на автобусе. Что скажешь?
— Да пожалуйста, — пожал плечами Клим. — Давай. Я уверен, Макс рад будет. И я тоже.
Женя кивнула. Ну вот. Она встала на
