Мутные воды - Алёна Дмитриевна Селютина
Женя вытерла руки о кухонное полотенце, вытащила из уха второй наушник и тоже вышла в коридор. Стало интересно, чему так радуется Макс: обычно на приход отца он реагировал менее бурно.
— Без троек! — закричал Максим, стоило Климу появиться в дверном проеме, и запрыгал, подняв высоко над головой дневник, раскрытый на страницах с годовым табелем. Женя про себя отметила, что ей он сообщил обо всем этом вполне буднично и после прямого вопроса. Впрочем, все прояснилось довольно быстро. — Ты обещал! Обещал! Обещал! — кричал Макс, продолжая прыгать вокруг отца.
— Макс, дай хоть разуться, — взмолился Клим.
— Но мы же поедем?! Да?! Ты же не передумаешь?!
— Куда поедете? — нахмурилась Женя.
— Папа обещал, что если я закончу без троек, он возьмет меня на Алтай на сплав на байдарках!
— Что?! — изумилась Женя.
— А обещания надо держать! Папа! Мы поедем?!
Клим расплылся в улыбке и потрепал сына по волосам.
— Ну, раз ты свое обещание сдержал, значит, и я свое должен.
— Ура!!! — Максим замахал руками и едва не снес Женю.
— Клим, — позвала она, — мы можем поговорить?
Макс немедленно притих. Перевел взгляд с отца на нее. Потом обратно на отца. Поджал губы.
— Я сказал, что поедем, значит, поедем, — решительно сказал Клим. — Отпуск у меня с пятого июня. Так что гуляй пока и не вздумай заболеть.
Макс еще раз издал победный клич и скрылся в своей комнате, потом выбежал из нее уже в уличных футболке и шортах, запрыгнул в кроссовки и приготовился было вылететь из квартиры, но Клим поймал его за ворот и вернул обратно.
— Кепку надень, — потребовал он. — Телефон с собой возьми, и если ушел со двора, отвечай на звонок сразу.
— Понял, пап! — воскликнул Макс и был таков.
— Клим, какие байдарки? — выдохнула Женя, когда дверь в квартиру закрылась, отрезав их от сына. — Ты с ума сошел? На Катуни то и дело кто-то переворачивается! Это горная река! Она ледяная! И там сплошные пороги! А ему девять!
— Во-первых, через две недели ему десять. Во-вторых, это прекрасный возраст, чтобы понять, на что ты способен.
— Но…
— Жень… — Клим вздохнул и из доброго папы превратился в усталого сотрудника органов правопорядка. — Давай не будем, а. Он готов. Я за него отвечаю. Слушай, я очень устал… Пожалуйста…
Устал. Это состояние Женя знала хорошо. Поэтому сдержала следующую реплику и кивнула. Клим подошел ближе и ткнулся лбом ей в плечо. Она приобняла его за спину и подождала, пока он сам отстранится.
— Лучше? — спросила она.
— Лучше, — улыбнулся он и глянул так тепло и родно, что екнуло сердце и окончательно перехотелось с ним спорить. — Ты меня накормишь?
— Руки мой и приходи.
— Вот теперь совсем хорошо.
Клим ушел переодеваться, а Женя снова вставила наушники в уши. Музыка привычно ударила басами по перепонкам. Стало легче.
Что ж, хочет он тащить ребенка непонятно куда, пусть тащит. В конце концов, она сама когда-то сказала, что он может воспитывать Макса как считает нужным. И вообще, Клим должен понимать, что делает, в благоразумии ему никогда нельзя было отказать.
Но перед глазами упорно встала картина: байдарка переворачивается, Клим с Максом оказываются под водой, Макс ударяется головой о камень, теряет сознание…
Стоп, стоп, стоп…
Клим зашел на кухню, сел за стол.
— А ты чего такая смурная? — поинтересовался он. — Случилось что-то?
Женя разложила по тарелкам картофельное пюре и гуляш, поставила на стол блюдо с рулетиками из баклажанов с чесноком и сыром, щелкнула кнопку на чайнике, достала из духовки пирог…
Привычные действия дарили ощущения контроля над ситуацией. Клим с аппетитом принялся есть, периодически принимаясь нахваливать и благодарить — он всегда хвалил и благодарил ее за каждый завтрак, обед и ужин, — и это подействовало умиротворяюще. С самого раннего детства Женя усвоила: еда — это акт любви. Трапеза приносит с собой отдых и ощущение уюта. Наевшийся человек становится добрее и радостнее. Хочешь сделать кому-то хорошо, продемонстрировать свою любовь — накорми его повкуснее и посытнее. И много лет подряд она кормила отца, а затем Клима. Мысль о том, что кормить станет некого, пугала до чертиков. С Максом в этом плане было очень сложно: попробуй в него что-нибудь запихай. И когда он убегал с кухни, едва тронув лежащее на тарелке, Женя чувствовала себя обманутой и неуместной. Вот, попыталась же позаботиться… Ну, если по-другому она не умеет…
— Все нормально, — соврала Женя. Она смотрела, как Клим уминает вилку за вилкой, и чувствовала, что уже не хочет говорить о плохом, утомлять этим и его, и себя. Тем более раз уж Клим собрался пятого числа увезти Максима в горы, то и вопрос с ее присутствием на его дне рождении решился сам собой. — Тоже устала. Давай поедим, а там и этот день закончится. Расскажи мне про эти ваши байдарки.
— Жень, пора что-то делать с твоей тревожностью, — вздохнул Клим. — Неужели ты правда думаешь, что я готов рискнуть Максом? Там простейшая трасса, почти нет порогов, зато будет сопровождающий, обмундирование и прочее необходимое…
* * *
Несмотря на то, что после подробного отчета о предполагаемом сплаве Женя почти успокоилась, ее мечтам о безмятежном окончании дня все равно не суждено было сбыться.
— Клим!
Она влетела в его комнату, закрыла за собой дверь на защелку и рывком приблизилась. Женя подозревала, что смотрится дико. Наверное, волосы до сих пор стояли торчком — она их не расчесала и даже толком не вытерла полотенцем и теперь чувствовала, как холодные капли скользят по затылку и вискам. Но сейчас было не до этого.
— Что случилось? — подскочил Клим. — Макс?
— Нет, — мотнула головой Женя и заставила себя собраться. — Послушай, посмотри, пожалуйста…
Потому что ей наверняка показалось. Клим прав, нужно что-то делать с ее тревожностью. Наверняка в интернете есть информация о том, как с этим бороться. Должны же быть какие-то методики. И как только у нее появится время… Если у нее теперь вообще еще есть время…
Стоп.
Стоп.
— Что посмотреть? — нахмурился Клим.
Женя набрала в грудь воздуха. Надо успокоиться.
Успокоиться не получалось.
— Я что-то нащупала… В груди…
Отче наш, иже еси на небеси…
Нет, ей просто показалось. И сейчас Клим тоже это скажет.
— Так ты посмотришь?
— Конечно, — кивнул он. — А ты покажешь?
— Не смешно, — нахмурилась Женя, а потом отвела в сторону полу халата, обнажив правую грудь. — Вот здесь, — указала она на нужное место.
Клим замялся, отчего-то не решаясь до нее дотронуться. Ну же. Это ж
