Проклятый мастер Гуэй - Александра Сутямова

Сяо Ту неловко принял флейту и, покрутив, приложил к губам.

Все затаили дыхание.

Но вместо прекрасных переливов, обещанных Ми Хоу, из флейты раздался только свист и совсем несогласующиеся ноты.

— Простите, я же говорю, не умею. — повинился писарь.

— Как, «не умеешь»? — возмутился Ми Хоу, — Я сам слышал, вот этими ушами! — в доказательство, он указал на них.

— Честно, не умею. Не знаю почему, но получается у меня играть разве что на флейте, принадлежавшей моему старшему брату, Да Сюну... — выражение его лица вновь стало печальным.

— Возможно, — заступился брат Чжи, — флейта его брата иная.

— Я докажу! — пообещал Ми Хоу и в мгновение ока исчез, вернувшись уже с флейтой из сумки Сяо Ту.

Юношу вновь подул.

И теперь, действительно, зазвучала музыка, сравнимая с игрой самих Небожителей!

Ноты переливались разными красками, а стройная мелодия наполняла сердце одновременно счастьем и тоской. Ми Хоу даже утёр слезу.

— Скажи, юноша, — поинтересовался у него змей, — где же твой брат?

— Погиб в войне с монголами. — печально вздохнул Сяо Ту. — Уходя, он оставил мне её.

— В таком случае, всё встаёт на свои места. — заключил демон-змей. — То, что до сих пор сдерживало Сяо Ту от безумства – не только его светлая ци, но и ци его брата. Дух, заключённый в этой флейте. Юноша ещё совсем молод, а потому он не обладает собственным крепким умом, силой, знаниями и энергией. Потому перенимает то, что его окружает. Так получилось и с тёмной ци. Вытекая из разбитого амулета, она могла развеяться по ветру, но благодаря тому, что подвеска оказалась на его шее, ци проникла не в тело, а в душу. Потому ты не смог отделить её, Сяо Ту не убив.

— И что, теперь мне никогда её не вернуть? — с откровенный испугом, произнёс Гуэй.

— Наша жизненная энергия может слиться с чужой, но никогда не заменит её. А потому, со временем он обязательно её отвергнет.

— И как долго ждать?

— Мне не известно. Надейся на то, что Сяо Ту как можно скорее взрастит собственную тёмную ци, которая вытеснит постороннюю. Либо же его светлая станет настолько сильной, что места для тёмной не останется.

— Сло-о-жно, — протянул Ми Хоу. — И скучно.

— Значит, всё, что остаётся – это ждать?! — возмутился Гуэй.

— Ты можешь искать иной метод. Но пока ищешь, находиться рядом, дабы не упустить уже отвергнутое.

— И как же мне этого не пропустить?

— Это твоя ци. — логично подметил змей: — Разве ты её не узнаешь?

На какое-то время в пещере воцарилось молчание. Полученное знание оказалось тяжёлым для осмысления, поэтому, каждому из троицы понадобилось немало усилий для его понимания.

— Согласен с тобой, — первым заговорил Гуэй. — Иного объяснения у меня пока нет. И всё же, я хотел бы, чтобы ты ошибся, и оказалось, что быстрое средство есть.

— Ты знаешь, и я был бы рад своей ошибке. — сочувственно согласился брат Чжи. — Есть ли у тебя ко мне вопросы? — обратился он к Сяо Ту.

— Я мало понял. — честно признался писарь. — Скажите, что нужно мне сделать, чтобы помочь мастеру?

— Торопить события нет нужды. Каждое приходит в своё время, когда мы будем к нему готовы. Только так можно выстоять. Если же событие поторопить, то оно может нас сломать. И ты когда-то поднимешь этот камень, — он указал на совсем небольшой, но явно тяжёлый для Сяо Ту, — если будешь тренироваться. Иначе же, подойдя к нему неподготовленным, порвёшь сухожилия и мышцы. Наши знания о себе и мире – те же камни. Большие и малые. Но каждый важен.

Эти слова юношу успокоили. Хотя тревога и осталась. Он погрузился в раздумья. Последнее, чего он сейчас бы хотел – это новых трудностей. А предложеное мудрым змеем решение простым не казалось.

Вскоре Ми Хоу и Сяо Ту покинули пещеру, Гуэй остался, обсуждая то, что никому другому слушать было нельзя.

Уходили из деревни тоже тихо. Никаких празднеств, на которых настаивал староста, не хотелось.

Однако, Сяо Ту всё же осмелился задать старику один вопрос:

— Я слышал много страшных историй. Но в жизни всё вовсе не так. Почему демоны красивые?

— Что, и я? — поинтересовался Ми Хоу.

— Страшны и уродливы только те, — пояснил староста, — кто обезображен своими поступками и пороками, как и люди.

— А господин Гуэй всегда был красив?

Староста улыбнулся:

— Должно быть так. Ведь у него удивительное сердце!

Ми Хоу добавил:

— Ты видел когда-нибудь чудовище с огромной головой, восемью отвратительными конечностями, лысого вот здесь, — он показал на макушку, — мохнатого по всему телу и с отвисшим брюхом?

— Нет.

— Вот таким я его помню.

— Правда? — удивился Сяо Ту.

— Правда? — послышался за их спинами голос Гуэя. — Ты перепутал меня и своё отражение.

— Ничего я не путал. Просто немного приврал.

Гуэй пошёл вперёд, а Ми Хоу нагнулся к Сяо Ту, чтобы добавить:

— … У него ещё были вот такие клыки и короткий хвост! — и обратился к Гуэю: — Мастер, а если брат Чжи – брат тебе и мне, то мы же с тобой тоже братья?

— Нет.

— Да почему?! — расстроено вниз бросил руки Ми Хоу.

— Если бы брат Чжи выдумывал, каким чудовищем я был, то точно не сказал бы, что у меня короткий хвост.

— Длинный! Длинный! Я сам видел!

Отовсюду послышались смущённые девичьи смешки. И только Сяо Ту хорошо понимал, насколько для обезьян и змей важен их хвост.

Дорога из деревни опять шла через лес. Уже пели весенние пташки.

— Так, значит, вы всё же пойдёте со мной в Ганьсу? — с надеждой спросил Сяо Ту.

— Пока я не знаю иного способа, выбора у нас нет. — ровным тоном ответил мастер.

— Почему у «нас»? — не согласился Ми Хоу.

— Потому, что меня, лишённого тёмной ци, ты не оставишь.

— Ван Ван! — где-то позади послышался девичий голос.

— Ван Ван? — переспросил Гуэй, — Разве это нам?