Лавка сладостей на Сумеречной аллее - Хиёко Курису

Слова Рэо наполнили меня такой радостью, что защипало в глазах от слез.

— Рэо, как же приятно это слышать! Я всегда восхищалась твоей элегантной невозмутимостью, но иногда все-таки переживала, нравится ли тебе наша компания… — честно призналась я. Но Рэо тут же покачала головой в ответ:

— Да нет у меня никакой элегантной невозмутимости. Просто я не умею выражать свои чувства, поэтому всегда принимаю на себя роль слушателя. С самого детства мои родители корили меня за то, что я не особо показываю эмоции. Говорили, что мне стоит стать более открытой, ведь окружающим постоянно приходится гадать, что у меня на уме…

— Э-э-э… Никогда бы не подумала…

Оказывается, в прошлом Рэо тоже было нечто подобное! Меня родители нередко ругали за мою несобранность и неумение владеть собой. Но я даже вообразить не могла, что и Рэо доставалось за особенности ее характера.

Стоило мне об этом сказать, как Сая тут же согласилась:

— Вот-вот, Рэо была такой с самого начала нашего знакомства. Рэо — это Рэо, вот и все.

— Спасибо… — Щеки обычно такой бесстрастной Рэо покрылись легким румянцем. — И еще, Юи, о нашем предыдущем разговоре… Вам не о чем переживать. Вы обе для меня дорогие подруги, которые принимают меня такой, какая я есть.

— Ох…

От ее внезапного признания я остолбенела, а Сая вдруг воскликнула:

— Прямо как я… Для меня вы тоже мои ближайшие подруги, и я люблю вас не меньше сэмпая! Но если парню легко задать вопрос «А ты меня любишь?», то у подруг такого не спросишь!

Вот я и получила их ответы на вопрос, который мучил меня больше всего.

Тем временем Сая с жаром продолжала:

— Ведь не принято спрашивать у подружек, насколько ты им важна, поэтому я тоже переживала… По правде говоря, мне с детства твердили, что я слишком напористая, а моя манера общения чересчур резка. Из-за этого мы с подругами раньше нередко ссорились.

Рэо похлопала ее по плечу:

— Если не будешь напористой, то это будешь уже не ты.

— Я тоже так думаю. И вообще, мне кажется, что умение говорить прямо о чем угодно достойно уважения!

Мы с Рэо сказали ей еще несколько комплиментов, а затем разговор переключился на меня:

— Юи, прости, что зачастую подшучивала над твоей рассеянностью. Это как-то само собой выходило. Но, говоря начистоту, твоя доброта меня всегда словно исцеляла.

— Да, да! Думаю, именно благодаря тебе у нас троих все сладилось. Ты обладаешь удивительным свойством буфера — можешь смягчить любые острые углы.

Такой похвалы я точно не ожидала и, перед тем как обрадоваться, даже немного растерялась:

— Неужели я и правда могла оказаться вам чем-то полезной?..

— Ну разумеется! Если бы это было не так, мы бы никогда настолько не сблизились! — ответила Сая и даже как будто недовольно надула губы.

Но ведь именно это ее «разумеется» мы втроем очень долго не замечали.

— Э-э-э… Значит, наши чувства все это время полностью совпадали.

Несмотря на то что у каждой из нас были собственные комплексы, дорожили мы друг другом одинаково.

Эта мысль наполнила мое сердце удивительным теплом.

— У нас троих такие разные характеры, зато переживания совпадают. Забавно, не правда ли?

— Неожиданно оказалось, что мы сделаны из одного теста.

Думаю, слова Рэо попали в точку. Наверное, мы и стали подругами благодаря тому, что были непохожими и одинаковыми одновременно.

— А-а-а, стоило мне высказать все, что было на душе, и сразу так полегчало! — с наслаждением потянувшись, поделилась Сая.

Я тоже почувствовала, что мое недовольство, которое я долго носила в себе, исчезло.

— Эх, надо было нам раньше поговорить начистоту о своих чувствах. С самого начала не стоило ничего скрывать.

— Так-то оно так, но сегодня ситуация накалилась. У меня порой слова сами собой срывались с языка. Что бы это могло быть?.. — заметила сидевшая рядом со мной Рэо, глубоко вздохнув и задумчиво покачав головой.

Я уставилась на коробочку из-под каштановых пирожных.

— Может быть… все из-за куримонаки?.. — тихонько пробормотала я, но мой голос заглушил взрыв хохота за соседним столиком.

— Юи, ты что-то сказала?

— Нет-нет, ничего…

И неважно, куримонака тому виной или нет, сегодняшний день я никогда не забуду. Завтра, когда все вернется на круги своя, я буду без чьей-либо помощи подбирать слова, чтобы делиться своими мыслями и чувствами.

* * *

Снаружи, за панорамным окном кафетерия, на одном из деревьев, посаженных согласно всем регламентам и постановлениям, виднелась фигура в штанах хакама. И хотя на пролегавшей между университетскими зданиями дороге было полно студентов, никто не обращал внимания на Когэцу, который наблюдал за девушками с дерева.

Купаясь в оранжевых лучах заходящего солнца, он, казалось, пребывал в приподнятом настроении, а в уголках губ притаилась улыбка.

— Честно сказать, в той коробочке с куримонакой и правда особыми свойствами обладало только одно пирожное. Как-то я совсем забыл добавить каштан, а вместе с ним и волшебство в два других… Случайно вышло, — словно между делом прошептал Когэцу, а затем притянул к себе открошившийся кусочек куримонаки. — Хоть она и подумала, что все дело в моих сладостях, но стоит открыть свое хоннэ собеседнику, как он поделится своим в ответ, разве не так? Как бы там ни было, благодарю за новый образец!

В покрывшемся янтарем кусочке пирожного в руке Когэцу отразилось сияние вечернего солнца, и проходивший мимо студент заметил его отблеск. Вот только когда он поднял голову, Когэцу уже исчез.

Глава четвертая. Перебрасывающие несчастья карамельки

Стоит мне взять в руки музыкальный инструмент — такой золотой и блестящий, — как я сразу же наполняюсь энергией. Я прикладываю губы к мундштуку и набираю побольше воздуха в легкие — и из трубы выходит чистый звук. И кажется, будто инструмент и я стали единым целым.

Думаю, осенний воздух особенно хорошо подходит трубе. Интересно почему?..

— Так, разыгровку мы на этом заканчиваем. Давайте приступать к репетиции по партиям! — в мои размышления внезапно ворвался голос Аяки, лидера нашей группы, — и я вздрогнула от неожиданности.

После окончания уроков мы репетировали в одной из аудиторий школы. Участники оркестра, выполнявшие до этого базовые упражнения в разных углах аудитории, с трубами в руках начали собираться в общую группу.

— Начнем с длинных тонов.

В унисон с ударами метронома все разом издали длинный звук.

Когда Аяка только-только стала лидером группы, она очень нервничала, поэтому с ее лица не сходило напряженное