Змеиный крест - Энни Вилкс
— Герцог Карион, — встал между Сильвиа и Даором Роберт. — Страдания не искупят ее вины и не помогут нам достичь успеха.
— Директор совсем с ума сошел, — прошептала рядом с Олеаром Даника Стелер. — Черный герцог его убьет.
Однако Роберт, похоже, так не думал. Он подошел к Сильвиа и накинул какой-то полупрозрачный полог на ее искалеченное лицо.
— Вы вынуждаете ее натворить глупостей, тогда как все мы зависим от решения каждого из нас, тем более единственного представителя семьи, — негромко обратился Роберт к черному герцогу. — Пусть предательство и заслуживает наказания.
— Обезболивание ни к чему, — улыбнулся герцог, проводя ладонью над тонкими волокнами. Полотно вспыхнуло и из голубого стало бледно-желтым. Сильвиа со стоном содрала ткань с себя. Роберт, присевший было рядом с ней, поднялся и оказался с Даором Карионом лицом к лицу.
— Я прошу вас остановиться, — тихо, очень твердо сказал он. — Этого более чем достаточно.
Черный герцог не ответил. Вместо этого он повел пальцами — и сын бедной женщины рухнул, больше не сдерживаемый воздушными оковами.
— Мама! — бросился к скукожившейся на земле Сильвиа Айден. На парня было жалко смотреть. — Мама, прости, я согласен!
— Нет, — одними губами шепнула Сильвиа. — Запрещаю.
— Он все равно убьет меня, если ты… Скорее всего, он просто хочет облегчить себе задачу, но все равно может убить меня, понимаешь? Я согласен, но вылечите ее! — крикнул он Даору Кариону. — Пусть не страдает!
— Твой сын умнее тебя, — заметил черный герцог. — Лечить ее я не буду, и никто не будет. Держаться в седле ей по силам.
— Герцог Карион, — снова уверенно вмешался Роберт. — Должен заметить, стоит ли не говорить матери, что собираетесь оставить ее сына в живых, и стоит ли мучить ее, подвергая разум опасности? Она — наш единственный Лисар, верно? Парня и вовсе можно было бы отправить домой, если бы не шныряющие тут и там пар-оольские марионетки. Так что эту леди стоило бы беречь.
— Ты хочешь помешать мне? — осведомился Даор.
Роберт, не дрогнув, ответил:
— Не считаю нужным и возможным. Однако всего пара слов — и она станет нашим союзником.
Олеар усмехнулся: попытка заставить господина что-то пообещать заранее была обречена на провал.
— Решение принимает не она. А бастард уже согласен.
Айден молча расстегнул куртку.
Глава 44. Все изменилось. Юория
В пути Олеар с ней почти не разговаривал, и Юории было откровенно скучно. Она выискивала глазами дядю, но чаще всего не находила: еще в первый день Олеар объяснил ей, что Даор использует отводящую взор завесу. Пытаясь привлечь его, Юория громко рассказывала Апудо истории о черном герцоге, ожидая, что он появится, прикажет ей замолчать и посмотрит своим приковывающим к земле взглядом, от которого мурашки шли по коже. Но дядя игнорировал ее попытки. И даже когда она сделала вид, что повредила руку и не может править лошадью, рядом с ней остановился лишь Олеар.
Вообще-то он был прав, и это приближавшееся понимание наполняло ее отчаянием и ненавистью. Иллюзия, что она может привлечь дядин взор, и раньше была слабой, хоть и живучей, но Юория могла льстить себе мыслью, что он просто не провел с ней достаточно времени. Сейчас же, столкнувшись с его полным равнодушием, Юория почти верила в слова Олеара. Пока дядя не потеряет интерес к девчонке, так не похожей на Юорию, завлекать его бесполезно. Ей нравилось думать, что любовницы дяди были одноразовыми игрушками и что он бросал их, не раздумывая, после чего женщины таинственно умирали. Алану, дочку предательницы, ждала такая же судьба. И тогда…
«Тогда что? — неожиданно спорила она с собой. — Тогда, думаешь, что-то поменяется?»
Вестер был не так плох. Он обладал силой и влиянием, и, когда брал ее почти что против воли, не обращая внимания на то, как она извивается под ним изо всех сил, и даже наслаждаясь этим, получалось восхитительно. Юории нравилось его рычание, нравилась стальная хватка сильных пальцев и даже такое не похожее на дядино лицо. Да, ее воспоминания были окрашены флером подчинения, этим металлическим ободом, путающим мысли. И все же Вестер был хорош. Она почти жалела, что больше не могла видеть его.
Олеар же оказался другим. Что-то в нем было от дяди, с которым он провел столько времени. Юории казалось, что она видит знакомую родную мимику, что слышит любимые фразы. Надлома, свойственной Вестеру трагичности в речах Олеара не было и в помине. Он смотрел на Юорию, как ягуар смотрит на добычу, и в его довольной усмешке она видела уверенность, что черная роза в конце концов опустится перед ним на колени. Он не скрывал своей симпатии, но и был строг: всегда обрывал Юорию, когда она говорила о дочке предательницы или о герцоге, все время следил за ее действиями. В первую ночь, идя к походной купальне, Юория споткнулась — и заговор Олеара поддержал ее под спину, а затем стек по пояснице вниз, между ягодиц, мазнув по промежности. Это выбило из привыкшей, казалось, ко всему женщины дух.
«Просто ты никогда не была с настоящим шепчущим, — сказал ей Олеар позже. — Даже забавно, как мало ты об этом знаешь».
Сказать, что ощущение не зацепило ее, Юория не могла. Вестер, хоть и умел шептать, никогда не делал этого в постели. Постепенно Олеар, горячий, как магма, но неизменно останавливающийся на самом интересном, стал занимать мысли Юории куда больше.
На привалах она пыталась сесть к нему ближе, коснуться его пальцев, забирая у него флягу с водой, прислониться, положить голову на плечо. Олеар поддерживал ее стремление, доводя эти прикосновения до ласки. Он часто гладил бедра Юории, притягивал к себе за талию, а пальцы скользили по ребрам, выше…
Олеар мало говорил, и все же к нему можно было прийти с любым вопросом. Когда Юория нервничала или боялась, она обращалась к своему надзирателю — и он успокаивал ее, объясняя или заостряя ее внимание на том, чего она не видела раньше.
Юория как-то спросила у Апудо, любовь ли это. Она доверяла бывшей рабыне все.
«Я не думаю такое, — ответила Апудо, чуть помедлив. — Он знать Юорию плохо. Я думаю, хозяин Вестер сильно любил».
Но что могла знать об Олеаре Апудо?
Юории не спалось.
Справедливости ради Олеар по части создания достойных условий оказался способным куда более, чем она ожидала. Всего за
