Лавка сладостей на Сумеречной аллее - Хиёко Курису
И да, такое отношение к клиентам было невозможно без внимательного наблюдения за ними. Сам того не замечая, я использовал «подход искреннего участия», о котором говорил начальник. Но что изменилось в последнее время? Радуясь тому, что никто не обращает на меня внимания, не скатился ли я в эгоизм? Не начал ли заботиться о себе больше, чем о клиенте? Пришлось признать, что да, думать о чужих чувствах я перестал. И порой радовался каждой новой продаже, каким бы способом она мне ни досталась.
— Ты слишком переживал из-за своей внешности, не замечая, что твой добродушный вид располагает людей к себе. А это, знаешь ли, огромное преимущество в нашей сфере. Я ведь хотел, чтобы ты поверил в свою сильную сторону, а не пытался от нее избавиться.
— Ох…
С самого начала работы в компании начальник говорил мне, что я создан для работы с клиентами. А я не верил ему… Упрямо замечал в себе лишь недостатки и был не в силах вырваться из плена мрачных мыслей. Получается, что моя внешность больше всех не нравилась мне, а вовсе не людям вокруг.
— Знаешь, мне никогда не приходило в голову, что с твоей внешностью что-то не так. Уверен, остальные сотрудники нашего отдела со мной согласятся. Ты бы знал, о чем судачат наши сотрудницы! Они жалуются, что я слишком строг к ним и мне не мешало бы поучиться у Когумы, — усмехаясь, добавил начальник.
На этом разговор закончился.
— Когума-сан…
Не успел я выйти из комнаты отдыха, как ко мне подошла Кадзама, моя коллега. Миловидная девушка, на год младше меня, она была душой компании в нашем отделе, всегда улыбалась и смеялась, создавая теплую, жизнерадостную атмосферу везде, где бы ни появилась.
— Кадзама-сан, ты что-то хотела?
— Ну… Я услышала, что вас вызвали на серьезный разговор… Все ли в порядке? — тихо спросила она, провожая взглядом начальника, пока тот не зашел в другую комнату.
— А-а, да… Меня отчитали, можно сказать. Но, кажется, я многое понял благодаря критике. Будто даже в голове прояснилось.
— Прояснилось?.. — Она смотрела на меня в недоумении, но вскоре поняла, что я не собираюсь ничего добавлять. Стоя напротив, она молча заламывала руки, будто не зная, куда их деть. Да что же с ней происходит?
— Хм… Ты только для этого подошла? Правда, не стоит беспокоиться.
— Да… ну… то есть… Честно говоря, не только поэтому… — Бросив на меня короткий взгляд, она замялась и замолчала. В такие моменты я всегда жалел, что не улавливаю ни намеков, ни подтекста. — Если у вас сегодня вечером есть немного свободного времени, не могли бы мы вдвоем сходить выпить? Я бы хотела с вами посоветоваться… — наконец собравшись с духом, произнесла она.
— Хм… Посоветоваться? Даже не знаю, смогу ли чем-то помочь… Ты уверена, что тебе нужен именно я? — Я был ошарашен ее просьбой, потому что впервые в жизни девушка приглашала меня выпить.
Прежде я нередко замечал, что, переговариваясь с коллегами, Кадзама посматривала в мою сторону. Честно сказать, я был уверен, что она меня недолюбливает и, вероятно, нелестно отзывается обо мне.
— Да, да, только вы мне и нужны, — сжав руки, энергично закивала она.
Что же у нее за вопрос такой, который она не может обсудить с другими? На романтические переживания непохоже. Наверное, она решила перевестись в другой отдел и попросит помощи? А может, совсем собралась уходить из компании? Не уверен, получится ли у меня отговорить ее…
Я посмотрел на Кадзаму. В ее глазах было столько доверия, что у меня язык не повернулся ей отказать.
— Ладно, я тебя понял. Выберу место, где мы смогли бы спокойно посидеть и поговорить.
— Большое вам спасибо!
Мы еще немного обсудили детали предстоящей встречи, и выяснилось, что оба не пьем алкоголь. Поэтому вместо идзакая[13] я предложил поужинать в небольшом итальянском ресторане.
— Знаешь, а сегодня удивительный день. Впервые девушка пригласила меня на ужин, — добродушно сказал я.
Мы уже покончили с закуской и приступили к главному блюду — пасте. Нервное напряжение между нами немного спало, поэтому я решил без утайки поделиться своими мыслями.
Кадзама как раз собиралась попробовать пасту дженовезе и уже подносила вилку ко рту, как вдруг замерла. Глаза девушки округлились от удивления.
— Что вы говорите!.. Когума-сан, с вашей-то добротой я была уверена, что вы пользуетесь популярностью у женщин.
— Э-э-э… Нет-нет, это совершенно не так. В средней школе мне вообще сказали, что я скорее юру-кяра, чем парень. Ха-ха. Какая уж тут популярность, — ответил я, отметив про себя, что травмирующие воспоминания внезапно превратились в забавный анекдот.
Кадзама нахмурилась и теперь выглядела серьезной.
— Это вам сказала девушка?
— Да, моя одноклассница.
— Мне кажется, на самом деле вы ей нравились. Так она пыталась скрыть свое смущение.
От изумления я выронил вилку из рук, и она со звоном упала в тарелку с пастой. Дзинь! Звук эхом разнесся в тишине, которая внезапно повисла между нами.
— Да нет же… Нет-нет! Она точно ко мне ничего такого не испытывала! — Мне стало настолько неловко от подобного предположения, что я даже вспотел. Схватив стакан с водой, я выпил его залпом и чуть не захлебнулся. Кадзама снова забеспокоилась, все ли со мной в порядке.
Да уж, с утонченными манерами у меня как были проблемы, так и остались. Представляю, какой я сейчас жалкий. Впрочем, какой есть. Может, мне и правда стоит найти что-то хорошее в себе настоящем. Во всяком случае, это лучше, чем пытаться прыгнуть выше головы. Думаю, начальник именно это имел в виду.
— По правде говоря, я был уверен, что ты меня недолюбливаешь, поэтому очень обрадовался твоему приглашению.
— Что? Я?.. — округлив глаза, Кадзама показала на себя пальцем, будто уточняя, о ней ли я говорю.
— Может быть… — смущенно протянула она, — вы заметили, что я часто говорю о вас с другими сотрудницами?
— Хм… Ну да… — кивнул я.
Кадзама застонала и обхватила голову руками.
— Неудивительно, что вы меня неправильно поняли. Простите… Все было совсем не так! Я не говорила гадостей и не сплетничала. Вовсе нет. Но я и правда без умолку вас обсуждаю: «Ах, сегодня он такой милый! Совсем как медвежонок» или «Сегодня я попробую завести с ним разговор». Вот о чем я беседовала с
