Дьяволы - Джо Аберкромби
— Я могу объяснить! — сказал он.
Алекс посмотрела на Виггу, которая начала едва заметно ёрзать под одеялом, затем снова на брата Диаса, затем на его сложенные чашечками руки, её лицо исказилось в выражении сомнения, настолько сильного, что оно граничило с жалостью:
— Правда?
Он постоял мгновение, открыв рот, надеясь, возможно, на божественное вдохновение. Но ни один человек не заслуживал в такой ситуации быть наполненным благодатью Господа. Его плечи опустились:
— Совершенно точно не могу.
— Ну… я просто пришла сказать — солнце взошло… Алекс отступила. — Похоже мне… лучше уйти… — и она почти бросилась к двери, зацепившись плечом за косяк, и с трудом протиснулась, сдерживая вопль боли.
— Дерьмо, — прошипел брат Диас, подхватывая штаны, валявшиеся почему-то там, где птичьего помёта было особенно много.
— Теперь она знает, — проворчала Вигга, сдувая волосы с лица, затем запрокинув руки над головой и с наслаждением потянувшись.
— Да! — резко бросил брат Диас, натягивая свою липкую рубашку. — Можно и так сказать!
— Тогда лучше задержись. — она одарила его той самой улыбкой с ужасным количеством зубов, которую он когда-то считал такой отвратительной, а теперь, спаси Господи, находил… иной. — У меня тут кое-что для тебя, вот здесь. — судя по тому, как шевельнулось одеяло, она, без сомнения, раздвинула ноги.
— О, Боже, — прошептал он, сглотнув и глядя на витраж.
Вигга подождала ещё немного, затем, явно теряя терпение, кивнула вниз:
— Это — моя дырка.
— Да, кажется, я разгадал эту загадку. — он схватил ботинки, изо всех сил постарался прижать член к ноге и рванул к двери. — Принцесса Алексия! Алекс! Подожди! — он отчаянно пытался казаться раскаивающимся спеша в пыльную трапезную. Видит Бог, раскаяние — это всё, чем он занимался последние десять лет. Если у кого-то и есть к этому делу сноровка, так это у него. — Я знаю, что я пал… ужасно низко…
— Можно и так сказать! — огрызнулась Алекс, запихивая вещи в заплечную сумку. — Ты же вроде монах?
— Ну, да, пожалуй… — хотя он должен был признать — с каждой милей, которую они проезжали, он чувствовал себя всё меньше и меньше монахом. — Я имею в виду, я — конечно монах, но я никогда не хотел им быть…
— Спроси меня, хотела ли я когда-нибудь стать принцессой. Ну давай, спрашивай.
— Не уверен… что это сильно похоже…
— Никогда не хотела, — сказала Алекс. — Разве у тебя нет обетов?
— Ну, да, пожалуй… — он натянул ботинок, что вряд ли стоило того, поскольку дыра в подошве разрослась, и там было больше дыры, чем подошвы. Это было лишь имитацией ботинка, как он сам оказался лишь имитацией монаха. — Но Вигга привела довольно веские аргументы в пользу лазейки…
Алекс выглядела крайне сомневающейся, и он вынужден был признать, что не может её винить. На самом деле, сейчас это всё уже казалось ужасно неубедительным…
— О, ты так думаешь? На полу часовни?
— Ну, когда ты говоришь о… о том, о чём мы говорим… — брат Диас беспомощно махнул вторым ботинком в пустоту. — Не думаю, что есть какая-то разница, где именно.
— О чём беседуем? — спросила Солнышко, которая прислонилась к стене, скрестив руки на груди и опустив капюшон, почти невидимая даже не делаясь невидимкой.
— О нём… — Алекс указала на брата Диаса, а затем на дверной проём. — С Виггой…
Солнышко сморщила нос, не впечатлённая:
— Ну, само собой.
— Правда? — спросила Алекс.
— Вигга как влага. — Дай ей время, она везде проникнет. — Солнышко пожала плечами, отворачиваясь. — Я догоню.
Алекс закинула сумку на плечо и направилась к арке.
— Пожалуйста! — брат Диас прыгал за ней в тусклом свете двора изо всех сил стараясь не отставать и одновременно натягивая второй ботинок. — Позволь мне попытаться объяснить…
— Лучше не надо, — резко сказала Алекс, а затем, после усталого вздоха, тише. — Я имею в виду… не мне отпускать тебе грехи или что-то в этом роде. Я воровка. Чего стоит моё прощение?
— Оно чего-то стоит для меня, — сказал брат Диас.
— Ну что ж. — она неопределённо помахала пальцем в жесте, похожем на круг веры. — Ты прощён, сын мой, наверное. — она оглянулась в сторону трапезной, пробормотав что-то горькое себе под нос. — Наверное, я просто завидую, ведь ты сделал то, на что у меня не хватило духу.
Брат Диас моргнул:
— Возлечь с оборотнем?
— Хватай, нахер, хоть этот огрызок утешения обеими руками. — она на мгновение замолчала и тихонько фыркнула. — Помнишь того педанта-монаха, которого я встретила в Святом Городе? Трудно представить на его месте тебя.
— Нет. — это напомнило ему, какой она была, когда он впервые её встретил. Нервной и подозрительной, как бездомная кошка. — Похоже… никто не проходит через такое путешествие оставаясь неизменным.
— Не знаю, — пробормотала Алекс. — Пожалуй, я такой же кусок дерьма, как и тогда. Во всяком случае, не ближе к тому, чтобы стать принцессой…
— При всём уважении, не согласен, — сказал он. — Должен признать, ты оказалась не совсем такой, как я ожидал. Но меня всё больше впечатляет твоя смелость, твоя целеустремлённость, твой настрой перед лицом невзгод, твоё…— он моргнул, удивлённый употреблением слова. — Лидерство.
Алекс нахмурилась, глядя на него с намёком на первоначальную подозрительность:
— Ты пытаешься переманить меня на свою сторону после всего, что я увидела?
— Получается?
— Немного.
— Императрица Трои, наверное, должна привыкнуть к лести. — он искоса взглянул на неё и попытался улыбнуться. — Ты, по крайней мере, кусок дерьма, который умеет читать.
— Даже писать. — и она улыбнулась в ответ, солнечный свет падал на её лицо из-за лишённых дверей ворот монастыря, один глаз был прищурен, а другой закрыт из-за лучей рассвета. — В хороший день.
Глава 48 «Гордыня»
Проходя ворота, впервые за долгое время Алекс улыбалась.
При солнечном свете аббатство Святого Димитрия выглядело иначе. Чуть меньше от крепости кошмаров, чуть больше древнего полуразрушенного очарования. Роса блестела на паутине среди покосившихся надгробий, словно россыпь бриллиантов, упавшие камни сверкали от влаги,
