Разрушители миров - Тони Дэниел

Как и рыбы, которых мы выращивали на нашей микроферме, мы не знали, что живем в воде.

Теперь, когда Няня была здесь, Пол и Марк вели себя наилучшим образом, спокойно стоя по обе стороны от капсулы. Я подошла к ее подножию, а Няня заняла место в изголовье.

— Губернатор присутствует, — сообщило тело. Ее розовый фартук превратился в белый, когда исполнительное эго взяло верх.

— Скальпель присутствует. — У хирургического эго был низкий мужской голос. Я всегда представляла его себе — он никогда не проявлялся в виде какого-либо образа — как одного из пожилых врачей в исторических видео, с кожей цвета красного дерева, орлиным носом и сединой на висках. Он изменил освещение в комнате, придав ей голубоватый оттенок.

— Райгби[53] присутствует. — Монитор на дальней стене ожил. Эго сортировки любило проявляться в виде силуэта, а его голос был самым механическим из всех. Не думаю, что я когда-либо видела, чтобы он носил тело или хотя бы проявлялся в виде голограммы. Однажды, когда Марк сломал ногу, Райгби оседлал одного из андроидов ровно настолько, чтобы тот подхватил моего брата и отнес его в хирургию.

— У нас есть медицинский кворум, — сказала Няня. — Модуль 12-008, гражданин Н.К. Канески, мужчина, 42 года на момент эвакуации. Запись для протокола — целостность модуля не нарушена.

— Скальпель согласен.

— Райгби согласен.

Вдоль длинной оси капсулы появился шов. Внешняя оболочка соскользнула с правого края, открывая человека, лежащего на подушке из геля. Провода и трубки входили и выходили из его обнаженного тела. Для него прошло всего 294 дня, так что он умер не от старости. Даже я могла это сказать. Его щеки не были впалыми. Они были слегка морщинистыми, но полными и покрыты рыжеватой щетиной, которая сочеталась с его волосами. Только несколько прядей были седыми.

Я слегка фыркнула от удивления.

— Он выглядит так, будто только что заснул.

Он действительно выглядел так. Я ожидала, что человек, который так долго лежал неподвижно, будет выглядеть болезненным и бледным. Он был немного бледен, но не таким, как мог бы. По крайней мере, на мой неопытный взгляд.

Пол придвинулся ближе. Марк тоже.

— И не истощен, — сказала я.

— Нет, — сказал Скальпель. — Питающие линии не повреждены.

— Так что же его убило? — Спросил Марк, слегка касаясь капсулы ладонью.

— Диагностика отключена, — сказал губернатор.

— Они не знают, — сказал Пол, скрестив руки на груди и искоса взглянув на меня. — Только они не могут этого признать.

— Итак, — сказал Марк, почесывая затылок, — а нам что теперь делать?

Восемнадцатый покатил капсулу по коридору, ведущему из морга к мультиватору, и теперь, когда Рэтчет, эго обслуживания, больше не управлял им, его глаза больше не светились оранжевым. Мы шли за Восемнадцатым, я с рукой Марка, нежно обнимавшей меня за плечи, Пол пыхтел позади нас.

— Это неправильно, — пробормотал Пол себе под нос.

Щелк-щелк-щелк каблуков андроида по металлическому полу все время прерывал стук-стук-стук колес капсулы.

— Мы знаем, — сказала я. — Это просто должно быть сделано.

Невысказанным “это” была “переработка”, потому что “это” звучало лучше, чем переработка. Но не меняло сути — превращение мертвого человека в питательные вещества, которые  пойдут в линии питания безликих. Стазис резко замедлял метаболические процессы, но не останавливал их. Наша микроферма была достаточно большой, чтобы прокормить нас и стареющие тела, используемые эго, но она не могла прокормить безликих. Может быть, если бы мы не родились…

Меня пробрал озноб, и я прижалась к Марку, чтобы погреться об него. Сквозь рубашку с короткими рукавами просачивалось тепло его тела. Мне захотелось завернуться в него, как в теплое одеяло, и спрятаться.

Я не помню, когда мы узнали — или, скорее, просто поняли — что Святилище было боевым госпиталем поддержки. Или приняли то, что мы оказались запертыми в мире, который наши родители называли домом, но который больше не был безопасным.

Как и для рыбы, вода, в которой мы жили, просто была. В отличие от рыб, у нас не было блаженства неведения о том, откуда взялись вещи, делающие нашу жизнь возможной. И еще, в отличие от них, у нас было представление о времени, о старении, но я думаю, что в глубине души мы все знали — знали с абсолютной уверенностью, — что нас спасут. Все, что нам нужно было делать, это ждать. Пока в Святилище была энергия, пока его фабриканты работают, с нами все будет в порядке. Няня защитит нас. Это ее работа. Она делала это всю нашу жизнь.

Но сейчас, когда мы шли по этому коридору, меня осенило: большая часть Святилища была отключена и была отключена всю нашу жизнь. Мы просто думали, что это из-за того, что все эти пространства не нужны. Нас ведь было только трое.

Двери мультиватора открылись. Как долго он издает этот скрежещущий звук? Как долго не было света в дальнем левом углу? Пока Пол и Марк помогали Восемнадцатому затаскивать капсулу, я заметила, что некоторые кнопки управления больше не светились.

Двери с шипением закрылись, и мультиватор двинулся вниз. Пол, как и мы, был прижат к дальней стене, а рядом с ним — Восемнадцатый. Марк прислонился к противоположному углу.

— Няня, — спросила я, — Святилище умирает?

Глаза Восемнадцатого покраснели.

— Согласно моделям Губернатора, Святилищу при нынешнем потреблении энергии хватит на пятьсот лет.

— Это не то, о чем мы спрашиваем, Няня. — Голос Пола стал жестким. Раздражающая игривость и ухмылка, которые он обычно носил, исчезли. Вместо этого его тон стал вызывающим. Няне бы это не понравилось.

Именно тогда я впервые услышала скрежет, этот мокрый, жидкий плеск, который иногда издавали аквариумные фильтры. Сначала я подумала, что мне это почудилось, что мой мозг сыграл со мной злую шутку, заставив меня думать, что я слышу что-то, указывающее на жизнь, потому что я не хотела продолжать слушать тишину смерти.

И вот оно снова, едва слышное бульканье на фоне звуков электромагнитов мультиватора, биения моего сердца, толчков и тяг циркулирующего воздуха.

— Дерьмо! Он жив.

Я до сих пор не знаю, кто это сказал — Пол или Марк.

Глаза Восемнадцатого пожелтели, когда Райгби взял его под контроль и оседлал, работая руками, чтобы надавить на грудь мужчины.

Мы знали, что делать, но этот момент шока заставил нас замереть, пока Райгби не выкрикнул приказы. Он велел Марку зажать нос мужчины и дышать ему в рот. Он крикнул Полу, чтобы тот схватил внешний дефибриллятор, установленный на стене.

Они повиновались. Приложили электроды. Подали