Разрушители миров - Тони Дэниел

— Разведчики сообщили, что Вальк расположился лагерем не более чем в полудне пути отсюда, — сказала она. — Вероятно, было бы слишком наивно надеяться, что он совершенно не осведомлен о нашем присутствии и действиях. Я доверяю большей части своих дворян, но было бы глупо думать, что кто-то не послал сообщение или не проговорился. Так что мы можем ожидать, что он придет подготовленным к битве.

— Вероятность того, что он будет готов к тому, что могу сделать я, бесконечно мала, — сказал ТАМ. Будь он человеком, Мелисенда обвинила бы его в хвастовстве. Но это была просто констатация факта.

— Именно на это я и рассчитываю. Но я не могу слишком рано раскрыть твое присутствие. Это раскрыло бы наши карты. Мы должны придерживаться плана. Дворяне начали отвечать. Очень немногие из них присылают своих людей, но большинство обещают поддержку и припасы, что почти так же важно. И, что особенно важно, несколько самых влиятельных людей прибыли сюда сами. Им не понравилось, как Вальк лишил их полномочий в правительстве. Они провозгласили меня единственной владычицей Серцена, так что благодаря их действиям у нас есть еще одна причина претендовать на легитимность.

— История показывает, что это хорошо.

— Так и есть, ТАМ. Это очень хорошо. Так что… вот и все, я думаю. Завтра мы посмотрим, что из этого выйдет. Я уверена в нашей победе, но… если что-нибудь случится, знай, что для меня было большой честью быть твоим командиром и госпожой.

— Мне выпала честь, миледи.

К полудню следующего дня разведчики Мелисенды заметили авангард Валька, въезжающий на перевал. ТАМ тоже их увидел и доложил, что выполнил необходимые расчеты траектории в узкой горловине долины, как и требовалось. Мелисенда восприняла это как знак того, что он сможет сделать то, что необходимо, и оставила все как есть. Иногда ей было очень трудно понять то, что говорил ТАМ, хотя они говорили на одном языке.

Когда наступила ночь, прибыла вся армия Валька. Мелисенда могла видеть их невооруженным глазом, их костры вспыхивали один за другим по мере того, как угасал дневной свет. Они остановились, чтобы разбить лагерь, а не продолжать путь. Это могло означать только одно: Вальк знал, что она сделала. Утром, скорее всего, начнется атака, за которой последует длительная осада.

По крайней мере, она полагала, что от Валька следует ожидать этого. Но он не знал Мелисенду и не знал ТАМа.

Примерно через час после захода солнца к воротам подъехал гонец с белой лентой, привязанной к седлу его ореме. Мелисенда приказала впустить его и приготовить для него еду и питье, пока она будет читать послание, которое он привез от ее мужа:

“Моя госпожа жена,

До меня дошли слухи, что в мое отсутствие вы вели себя очень глупо. Некоторые говорят, что вы намерены не пускать меня в мой собственный дом. Я знаю, что это не может быть правдой, потому что, даже если бы у вас хватило смелости попытаться захватить власть, вы слишком хорошо знаете, что я с вами сделаю, как только моя армия неизбежно подавит ваше слабое сопротивление. У вас есть время до рассвета, чтобы выехать и публично сдаться мне. Если вы этого не сделаете, знайте, что мое наказание для вас будет хуже всего, что вы когда-либо испытывали или можете себе представить.

Твой господин и муж,

Вальк Серценский”

Ее охватил страх, когда она прочла эти слова. Она почти слышала его голос, тихо произносящий эти слова ей на ухо. На мгновение ее дух дрогнул, и она подняла широко раскрытые от ужаса глаза.

Только для того, чтобы увидеть Брисио, и Джоали, и Эдсена, и кузнеца Хейорга, и Пуру-пекаршу, и леди Тилару, ее казначея, и ряды ее гвардейцев, ее солдат, которые пришли по ее зову… И ТАМа, чьи стройные очертания выделялись в темноте над местом, где он стоял во внешнем дворе. Эти люди — ее люди — зависели от нее. Она не могла подвести их.

Мелисенда из Серцена сложила записку и спрятала ее в рукав. Затем она улыбнулась посыльному и пригласила его взять еду и вино, прежде чем вернуться к ее мужу. В этот раз она не будет отвечать на сообщение.

Затем она повернулась и, вздернув подбородок, поднялась по пандусу к позиции ТАМа. Она не села в кабину, хотя ей очень хотелось оказаться в безопасности под его закаленной броней. Но она должна была быть на виду. Однако она взяла старинный головной убор, который, как сказал ей ТАМ, предназначался для его командира, и надела его себе на голову, как шлем.

Время пришло.

Надев шлем, Мелисенда могла видеть долину, освещенную, как днем, хотя и бесцветную. Сцена существовала полностью в черном, белом и сером, как будто из мира исчезли все краски. Красные цифры светились по краям ее поля зрения, показывая расстояние и угол наклона.

— Вот, как ты видишь, — тихо сказала Мелисенда. — Вот как ты воспринимаешь мир.

— Только ночью, — сказал ТАМ. — И только с включенным ближним ИК-спектром. Хотите вместо этого увидеть тепловое излучение?

— Нет, — сказала она. — Сейчас на это нет времени. Мы должны начать действовать по нашему плану. Пожалуйста, ТАМ, сделай так, чтобы они меня услышали.

— Включаю громкоговоритель. Акустика этой долины сделает все остальное. Если вы заговорите, все услышат ваш голос, миледи.

Она кивнула, затем глубоко вздохнула и повернулась лицом к темной толпе людей. ТАМ услужливо увеличил изображение, пока она не смогла различить отдельные фигуры, но не лица.

— Люди Серцена, — произнесла она и услышала, как ее усиленный голос прокатился по ущелью, отражаясь от каменных утесов и эхом разносясь по долине. — Я Мелисенда Серценская, ваша законная госпожа. Чудо прошлых технологий позволило мне обратиться к вам, и я благодарна.

— Я благодарна всем вам, истинным людям, которые серьезно относятся к своим клятвам и стремятся делать только то, что правильно и чего требует честь.

— Я благодарна всем вам, истинным людям, которые заработали то, что имеют, и презирают воровство того, что не принадлежит вам.

— Я благодарна всем вам, истинным людям, которые укрывают тех, кто нуждается в защите, и которые никогда не поднимут руку на тех, кто слабее вас.

— Я рада называть вас людьми Серцена, и я приглашаю вас покинуть лагерь узурпатора, обидчика, которому вы служите, и вернуться домой, в крепость, которая примет вас с распростертыми объятиями. Знайте, что все люди, желающие присягнуть на верность мне, как своей единственной, суверенной Госпоже, будут приветствоваться, но любой, кто будет действовать