Министерство магии - Денис Стародубцев
Я видел, как палец Козина лежал на спусковом крючке его собственного, магически усиленного пистолета — компактного, уродливого изделия из чёрного полимера. Всё вокруг замедлилось. Звуки стали приглушёнными, растянутыми. Я мог бы попытаться остановить его. Создать мгновенный барьер между ними, отвести его руку телекинезом, пусть и слабым, бросить в него чем-то. Но это означало бы мгновенное раскрытие. Погубить всё. Свою месть, свой титанический план, своих друзей в баре, Алину… Мои собственные пальцы задрожали, но остались сжатыми по швам.
Раздался хлопок. Не громкий, не оглушительный, почти вежливый, как щелчок затвора фотоаппарата. Но от него на секунду заложило уши.
Пуля, вспыхнувшая алым, неестественным светом, прошила пространство. Она прошла сквозь телекинетический щит генерала, словно его не существовало — специальный, бронебойный заряд, — и ударила ему прямо в центр лба. Он не издал ни звука. Не дёрнулся. Его тело на мгновение застыло по стойке «смирно», а затем медленно, почти величаво, осело за столом, скрываясь из виду.
В кабинете повисла мёртвая, звенящая тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием ошеломлённых офицеров. Даже наши зомбированные коллеги замерли на секунду, их программы, возможно, обрабатывали этот акт бессмысленной, демонстративной жестокости, не укладывавшийся в логику «минимальных потерь».
Козин медленно, с щелчком поставил пистолет на предохранитель и убрал его в кобуру. — Объект оказал вооружённое сопротивление и был нейтрализован при задержании, — произнёс он тем же безжизненным, констатирующим тоном, словно зачитывал данные с датчиков погоды. — Оформляйте протокол. Остальных — конвоировать для допроса.
Он повернулся и вышел из кабинета, не удостоив труп генерала ни взглядом, ни словом сожаления.
Я стоял, не двигаясь, вжавшись в стену, глядя на тёмно-алую лужу, растекающуюся по потертому паркету из-под стола. На его ордена на мундире, которые теперь будут служить лишь украшением для гроба. На его глазах, всё ещё широко открытых, в которых застыли ярость, неверие и… спокойствие принятого решения. На его солдат, сломленных, отчаявшихся, уведомляемых в наручниках. На лицо молодого лейтенанта, на котором проступала уже синева.
И в тот момент, стоя в этом прокуренном кабинете смерти, я понял всё с кристальной, леденящей душу ясностью. Они не остановятся. Ни перед чем. Ни перед каким преступлением, ни перед какой жертвой, ни перед каким святым для других понятием. Волков, Козин и те тени, что стояли за ними, шли до самого конца, до самого дна. Они были готовы утопить всю Империю в крови, выжечь её дотла, лишь бы на пепелище водрузить свой собственный, уродливый трон. Это была не просто жажда власти. Это была одержимость. Абсолютная, всепоглощающая, стиравшая всё человеческое, всё живое на своём пути.
Моя рука непроизвольно потянулась к карману, где лежала тёплая, почти живая монетка. Она была не просто щитом. Она была символом чего-то старого, настоящего, того, за что сражался и умер этот генерал. За что сражался мой Орден в свое время.
Тихо, под прикрытием суеты магов, начинавших обыск кабинета, я послал к его телу крошечную, невидимую струйку магии воды — дань уважения ассасина солдату. Она коснулась самого высшего его ордена на груди, «Золотого Дракона», смывая с него единственную, запечатлевшуюся там каплю крови.
«Отомщу, — пообещал я ему мысленно, и в этом обещании была клятва не только ему, но и всем погибшим братьям, и самому себе. — Отомщу за всех. Их кровь не будет напрасной».
Мы покинули часть под тяжёлыми, ненавидящими, исполненными немого ужаса взглядами оставшихся солдат. Обратная дорога в чёрной, душной машине прошла в абсолютной, давящей тишине. Я смотрел в затемнённое окно на уходящие назад унылые поля, и внутри меня, пройдя через шок и ярость, зрела не ненависть, а холодная, алмазная, негнущаяся твёрдость. Поздно я узнал, что гонца, который должен был передать информацию так же схватили и император не получит важного донесения!
Они показали своё истинное лицо. Без масок, без прикрас. Теперь и я покажу своё. Не лицо послушного гвардейца специального отдела. А лицо последнего ассасина. Лицо возмездия, пришедшего из прошлого, чтобы очистить будущее. Никакой ошибки в этот раз не будет, мы нарушим их планы, а уже после я убью по одному каждого из них…
Глава 14
Рассвет дня «Икс» не принёс света в столицу империи город Санкт-Петербург. Он приполз на город свинцовым, низким небом, предвещающим дождь, и застал нас в подсобке «Кожекса», больше похожей на логово затравленных зверей после долгой и бессмысленной охоты. Воздух был густ и тяжёл, пропитан запахом остывшего кофе, пота, и едкого дыма от паяльника Альфреда, который уже несколько часов занимался важной задачей. Карты порта и расписание церемонии открытия, были все уделаны всевозможными сумасшедшими пометками, покрывали каждый свободный сантиметр столов и ящиков, словно руны предстоящего апокалипсиса. В центре этого хаоса, на ящике из-под апельсинов, стояло его детище — «Генератор 'Ангел» — клубок переплетённых проводов в цветной изоляции, светящихся нестабильным светом кристаллов, припаянных к старому военному передатчику, и всё это было стянуто изолентой и безумной надеждой. Оно было похоже на сердце какого-то умирающего кибернетического титана. Это было одновременно и своего рода произведение искусства в мире науки и что-то на «безвкусном»
— Последний брифинг, — мой голос прозвучал хрипло, продираясь сквозь усталость, накопившуюся за неделю адского напряжения. Я чувствовал каждую секунду бессонной ночи, каждый мускул был натянут как струна, но внутри, в самой глубине, горел ровный, холодный, неумолимый огонь решимости. — Кирпич и его ребята будут у восточных ворот, у склада под номером четыре. Взрывпакеты, дымовые шашки, крики — стандартный набор гопников, но с размахом! Устройте им там шоу!. Им нужно отвлечь на себя как можно больше сил периметра и внутренней охраны. Шумите, но не лезьте под пули. Ваша задача — шум, а не геройство. Только привлечь на себя внимание!
Кирпич, сидевший на перевёрнутой бочке из-под медовухи, мрачно кивнул, с силой потирая свои костяшки. Его ребята, человек пять таких же здоровенных и туповатых парней, переглядывались, явно немного нервничая. В их глазах читался не патриотический порыв, а алчный блеск — главная мотивация, обещанная мной гора денег ме казалась им куда реальнее, чем какое-то абстрактное
