Министерство магии - Денис Стародубцев
— У нас есть неделя, — сказал я, обводя всех взглядом. В его тишине слышалось громкое биение наших сердец, слившееся в один тревожный ритм. — Всего одна неделя, чтобы подготовиться. Никаких ошибок. Никаких провалов. Каждый день, каждый час, каждая минута на счету. Мы должны действовать как те самые шестерёнки в их механизме — безупречно, тихо и синхронно. Мы — тени. Мы — сбой. Мы — надежда.
Мы молча смотрели друг на друга. В воздухе висела вся невыносимая, давящая тяжесть предстоящего. Мы были крошечной, жалкой на фоне могущества врага группой безумцев: бывший ассасин с незаживающими шрамами на душе, барменша с стальным стержнем внутри, учёный-архивариус с волей кованой стали и гениальный сумасшедший инженер, говорящий с машинами на их языке. И мы собирались бросить вызов самой могущественной, самой безжалостной машине подавления в Империи.
— Зато будет о чём рассказать внукам, — с натянутой, но искренней и отчаянной улыбкой произнёс Альфред, уже копаясь в своём ящике с инструментами, деталями и запрещёнными артефактами, который он, видимо, притащил сюда тайком и спрятал под барной стойкой.
Я не ответил. Внуков могло и не быть. Мы могли стать лишь ещё одной кровавой страницей в истории, которую потом перепишут победители. Мы могли стать прахом, развеянным по ветру. Но это был единственный шанс. Шанс спасти не только Императора, не только империю, но и души тех несчастных, кого превратили в бездушное орудие. Искупить свою вину. Спасти свою собственную душу от окончательного мрака.
Война была объявлена. И теперь мы должны были выиграть её. Не силой, но хитростью. Не яростью, но расчётом. Не грубой мощью, но изящным, смертоносным ударом скальпеля в самое сердце болезни. Мы должны были стать призраками в их машине, песчинкой в их шестерёнках, тем самым сбоем в их идеальной, бесчеловечной программе.
И я знал — мы это сделаем. Потому что за нами была правда. А за ними — лишь холодная, пустая ложь и предательство Империи. Наш план был даже гениальнее, чем их. На первый взгляд, могло показаться, что мы всего на просто четыре выпускника академии магии и что мы можем им противопоставить? Но на самом деле, мы были намного большем! Мы бились за будущее! Нет-нет, не за наше! За будущее целой империи и именно тут с Санкт-Петербурга начнется очищение ее от всяких нечестивых ублюдков типа Козина и министра Волкова. Они ответят за каждый свой поступок, так же, как раньше это сделал чертов предатель Кайзер. Я лично убью их, как и пологается последнему из Ордена Ассасинов…
Глава 13
Неделя, оставшаяся до дня «Икс», тянулась мучительно и двусмысленно, словно время само по себе заболело, замедлив свой бег в преддверии неминуемой лихорадки. Каждый день в специальном отделе был похож на изощрённую пытку — необходимость носить маску бесстрастного исполнителя, в то время как внутри всё кричало и рвалось наружу. Хотелось взять эту клавиатуру от маг бука и разломать одним ударом о голову Козина. Это хотя бы как-то раскрасило серые будни в этом месте.
Я с неожиданной остротой скучал по тем простым, почти будничным вызовам моего прошлого отдела. По пьяным некромантам, воришкам-иллюзионистам, по тем самым гопникам, вроде Кирпича. Там была хоть какая-то приземлённая ясность, понятные, пусть и грязные, правила уличной драки. Здесь же, в стерильном кабинете с видом на мрачные министерские шпили, каждый миг был пропитан ложью, каждый взгляд коллеги мог быть взглядом тюремщика, машинально оценивающего будущего раба, а каждый тихий щелчок интерфейса — отсчётом до собственного порабощения. Эх знали бы они, что в них вживлены чины, порабощающие волю! Интересно, сколько бы из них обрадовались такой новости? Уверен, что такие в их числе точно найдутся. Даже не сомневаюсь.
Сегодняшний вызов, прозвучавший ровно в полдень, лишь подтвердил самые худшие, самые параноидальные опасения, но все было лучше, чем просто сидеть на заднице у экрана. Сирены завыли, выводя на все экраны магбуков краткое, ёмкое, как приговор, сообщение: «Высокий приоритет. Выдвигаться немедленно. Координаты прилагаются. Уровень угрозы: Критический».
Мы строились у чёрных, с тонированными окнами по кругу, внедорожников с затушёванными номерами. Никаких вопросов, никаких разговоров, лишь механическое, отлаженное выполнение приказа, все в принципе как обычно в таких ситуациях. Я ловил на себе взгляд Козина — его ледяные, сканирующие глаза скользнули по строю, будто проверяя исправность инструментов, и задержались на мне на долю секунды дольше, чем на всех остальных. Внутри всё сжалось в ледяной ком, но лицо осталось идеальной каменной маской, маской солдата, для которого приказ — закон. Он что-то заподазривает или же наоборот, видит во мне идеального своего солдата и того, кому можно доверять чуть больше, чем всем остальным.
Дорога заняла где-то около часа. Мы мчались по скоростному магистральному шоссе, затем свернули на проселочную дорогу, пока за бронированными стёклами не сменились урбанистические пейзажи на унылые, промозглые равнины с колючей проволокой, вышками и низкими, укрытыми маскировочными сетями зданиями. Сразу узнал, это была Армейская часть. Не элитная гвардейская, нет. Одна из тех старых, «окопных» дивизий, что подчинялись не министерству магии, а лично Императору, верность которого была выкована в десятилетиях службы, а не куплена за чины и награды. Оплот старой гвардии, старой, неподкупной чести.
Нас встретили на КПП напряжённые, хмурые лица офицеров обычной, немагической службы безопасности. Их форма была поношенной, но чистой, а во взглядах читалась не робость перед столичными «волшебниками», а глубокая, подспудная неприязнь волка к пришлым шакалам.
— Внутри генерал Кривошеев, — отчеканил майор с лицом, высеченным из гранита, с сетью морщин у глаз, говорящих о годах, проведённых не в кабинетах, а на полигонах. — Командир 7-й мотострелковой. Забаррикадировался в казарме с личным составом. Обвиняется в государственной измене. Ваша задача — нейтрализовать и доставить для допроса. Живым. Но если будет сопротивляться, вы знаете, что нужно делать…
«Государственная измена». Эти слова уже звучали как заезженная пластинка, как предсмертный хрип любого, кто осмеливался встать на их пути. Я прекрасно понимал, что это не просто задержание. Это была хирургическая зачистка. Они методично, холодно и расчетливо убирали со своей дороги всех, кто сохранял верность Императору, особенно тех, кто командовал реальной, «окопной» военной силой, не разбавленной магией. Без такой армии, без её старого, проверенного командования, Император
