Министерство магии - Денис Стародубцев
Мы выдвинулись к серому, трёхэтажному административному зданию из силикатного кирпича. Вокруг царила неестественная, гнетущая тишина, нарушаемая лишь ритмичным скрипом наших подошв по утоптанному гравию и треском раций. Из окон казарм на нас смотрели десятки глаз солдат срочной службы — молодых, испуганных, но в их взглядах читалась и твёрдая поддержка своему командиру. Они ненавидели нас. И были правы.
Их командир, генерал-лейтенант Кривошеев, был не магом. Он был солдатом старой, уходящей в историю закалки, выдвинувшимся из самых низов благодаря недюжинному уму, железной воле и собачьей, не знающей сомнений преданности своему долгу. И теперь его, героя трёх войн, объявили предателем.
Мы заняли позиции за импровизированными баррикадами из армейских грузовиков «Урал». Нас было двадцать магов высочайшего класса, отборный спецназ министерства. Против них — maybe три десятка обычных солдат и офицеров, верных своему командиру до конца, вооружённых лишь штатным оружием и той самой преданностью, которую так легко назвать изменой.
Козин, не скрываясь, поднял руку. Его голос прозвучал чётко, холодно и громко, словно он отдавал приказ на учениях:
— Специальный отдел! Задача — подавить сопротивление и задержать объект. Минимальные потери. Не применяйте летальную силу без прямой угрозы жизни. Начать!
То, что последовало, не было сражением. Это была демонстрация силы. Безжалостная, односторонняя и унизительная.
Первый ряд наших магов, в котором оказался и я, синхронно поднял руки. Воздух перед нами задрожал, сгустился, искривился, и невидимый, переливающийся радужными разводами купол щита опустился, отсекая нас от мира. Солдаты, занявшие оборону у парадного входа, не колеблясь, открыли шквальный огонь. Пули ударялись в барьер, оставляя на нём лишь быстро гаснущие, расходящиеся круги, как по поверхности пруда, и падали на землю расплющенными, дымящимися свинцовыми лепёшками. Звук был оглушительным, но за щитом — почти не слышным.
— Оглушение, первая волна! — скомандовал Козин, не повышая голоса.
Второй ряд сделал резкие, отточенные жесты. Свет вокруг их пальцев сжался в яркие, ослепляющие, похожие на шаровые молнии сферы и полетел в сторону защитников. Раздались не громовые раскаты, а серия глухих, давящих хлопков, не оставляющих физических ран, но вышибающих сознание, перегружающих вестибулярный аппарат. Солдаты падали на колени, на животы, хватаясь за головы, их рвало, они теряли ориентацию в пространстве.
— Земля! Удержание! — последовала следующая команда.
Маги земли, в их числе несколько моих «коллег» с каменными лицами, опустили ладони на асфальт. Земля под ногами у оставшихся на ногах солдат и у тех, кто пытался подняться, вздыбилась, поползла, застывала мгновенно схватывающимся цементом, опрокидывала их, сковывала движения, как в самой вязкой смоле. Они барахтались, пытаясь вырваться из каменных пут, их крики глушились щитом.
Я действовал на автомате, сливаясь с общим строем, отрабатывая свою роль. Я посылал импульсы кинетической энергии, аккуратно выбивая автоматы и пистолеты из сжимающихся рук, сбивая с ног тех, кто пытался поднять оружие, но не калеча, не ломая кости. Я видел их лица — молодые, испуганные, но полные яростной, отчаянной решимости защищать своего командира до последнего. Этих парней, этих настоящих патриотов, обманули. Ими манипулировали, назвав их героев предателем. И мы, маги, эти безликие элитные палачи из столицы, были для них олицетворением всего того зла, что шло на их дом.
Сопротивление было сломлено за считанные минуты. Не было ни убитых, ни даже серьёзно раненых — лишь куча оглушённых, униженных, связанных землёй и собственным бессилием людей. Мы вошли в здание, переступая через них. Лестницы, коридоры — всё было пусто и тихо. Они отступили к последнему рубежу — кабинету генерала на втором этаже.
Дверь была заперта и забаррикадирована изнутри чем-то тяжёлым. Козин мотнул головой. Вперёд выступил наш телекинетик, здоровенный детина с пустым взглядом. Он сконцентрировался, пальцы его сжались в кулаки, и с оглушительным грохотом, от которого задрожали стены, он сорвал дверь с петель вместе с доброй половиной дверной коробки и куском стены.
Внутри, в прокуренном кабинете с картами на стенах и старым, потертым ковром, было человек десять — последние верные офицеры и сам генерал Кривошеев. Седеющий, с орлиным, иссечённым морщинами профилем старого орла и яростным, горящим взглядом, он стоял за своим простым деревянным столом с табельным пистолетом в руке. Он не был магом. В нём не чувствовалось ни намёка на магическую энергию. Он был воином. Солдатом. Тем, на ком всегда держалась Империя.
— Предатели! — крикнул он, и его голос, хриплый от многолетнего командования, гремел в небольшой комнате, наполняя её презрением и болью. — Вы продали Империю! Вы продали свою честь! Я знаю, кто вы такие! Я не позволю вам пройти!
Он не договорил. Наши маги уже действовали. Пол под ногами его офицеров превратился в жидкую, засасывающую трясину, сковывая их по пояс. Стены протянули каменные щупальца, вырывая оружие, прижимая руки к телу. Генерал, не целясь, выстрелил в нашу сторону — пуля рикошетом отскочила от личного щита Козина, оставив на нём лишь быстро гаснущую звёздочку.
— Остановиться, генерал Кривошеев! — голос Козина был металлическим, спокойным и абсолютно бесстрастным, как голос автоматического объявления. — Вы обвиняетесь в государственной измене. Сопротивление бесполезно. Сложите оружие.
— Измена? — Кривошеев горько, с надрывом рассмеялся, не опуская пистолет. — Это вы замыслили измену, крысы в мундирах! Я знаю о ваших «чипах»! Я знаю о ваших планах на порт! Я знаю всё! Я отправил донесение лично Императору с верным курьером! Вы не получите власть так легко!
Ледяная молния страха и ярости пронзила меня. Он знал! Не предположил, не догадывался — он знал детали! И он пытался предупредить! Этот старый солдат, этот динозавр, оказался прозорливее всех придворных льстецов и министерских крыс.
Козин не дрогнул. Ни один мускул не дрогнул на его каменном лице. Но в его глазах, в их ледяной глубине, мелькнуло нечто — холодная, безжалостная решимость. — Ваше донесение не будет получено. Сдавайтесь. Это последнее предупреждение.
В этот момент один из оглушённых офицеров, молодой лейтенант, пришёл в себя и с рыком, полным отчаяния и ярости, рванулся вперёд, пытаясь закрыть генерала своим телом. Наш телекинетик, даже не взглянув, отбросил его в стену как назойливую муху. Тот ударился головой о шкаф с глухим стуком и затих.
И тогда Кривошеев сделал то, что должен был сделать настоящий командир. То, что делали его предки на полях сражений. Он перезарядил пистолет с твёрдыми,
