Десять тысяч стилей. Книга четырнадцатая - Илья Головань
«Мелочь для мира, значит», – подумал Ливий.
Манипулирование временем – серьезный грех. Лезть в прошлое – непозволительно. Сделать что-то с будущим уже попроще, даже Аквила провернул нечто подобное в бою, но одно дело – секунда, и другое – года. Тюремщик делал это десятилетиями или даже столетиями. Обычному человеку мир ни за что не разрешил бы такое.
«Неужели он тоже Бессмертный? И имя похоже», – задумался Ливий.
Раздался еще один «блям».
– Если вы услышали «блям», значит, все готово. Удачи вам, Ливий Сильнарский. Надеюсь, это действительно поможет.
– И я надеюсь, – кивнул Волк, хорошо понимая, что его не слышат и не видят.
На мгновение Ливий почувствовал немыслимое давление вокруг себя. Прошла секунда, и оно исчезло. Но вместе с давлением исчезло и кое-что еще.
– Я больше не ощущаю мир. Как будто вновь лишился наследия Охирона.
Из-за изменений во времени теперь весь мир вокруг Ливия был ограничен камерой. За пределами нее будто находился совсем другой мир – и на десяток секунд Волка это выбило из колеи. Но, быстро взяв себя в руки, он приступил к делу.
Чего не хватало Ливию? Опыта? Техник? Нет. Все упиралось в силу и скорость, ярь и контроль над ней. Хаос наголову превосходил Волка. Единственное, что могло помочь Ливию – это время. Развиваясь огромными шагами, Волк все равно не мог сократить разрыв. Двадцать лет, ну или хотя бы десять – и тогда был бы совсем другой разговор. Но этого времени у Ливия не было.
Не было до того, как Тюремщик запер камеру.
Чтобы шагнуть вперед, Ливию нужно было накопить достаточно яри для предела генерации. После того, как генерация перестала бы увеличиваться, Волк смог бы перейти к главному своему козырю – Триумфу Стальных Небес.
При этом нужно было развивать Тело Высшего Дракона и строить Вечные Дворцы в Ядре одновременно. И для этого Волку требовались колоссальные объемы яри.
«Нить Космической Связи слишком опасна. Меня никто не спасет, я просто убью себя. Парад Небес и Земли просто истощит ярь в области. Конечно, можно передвигаться с одного места на другое, но это будет слишком заметно и требует долгой подготовки. Алхимия уже давно не способна принести мне пользу. Я могу положиться только на генерацию яри, помноженную на время», – в очередной раз думал Ливий, ведь этот внутренний монолог он вел далеко не впервые на пути к Осецину.
Тело и Ядро вырабатывали энергию. Теперь Волк мог не спешить и сосредоточиться на внутренних процессах и сборе яри. А еще он наконец-то мог вернуться к одной сильной технике.
Монах-Император. Так Ливий назвал технику, объединяющую Императорский Удар и Образ Монаха-Воителя. Последняя техника была родом из храмов Трех Истин. В основе лежал «образ» – оболочка из яри вокруг тела, увеличивающая силу, скорость и защиту. У такой потрясающей техники были свои минусы. Во-первых, с образом можно применять заранее отработанные удары. Подготовил пять атак – ими и пользуйся, применить другой прием с образом не выйдет. Во-вторых, нельзя было развивать технику, погрузившись в Божественную Медитацию – только развитие в реальности. И это многих отталкивало.
Чем меньше техник нужно «записать», тем быстрее можно сделать образ. В прошлом Ливий поместил в образ только один прием – Императорский Удар. И это позволило создать Монаха-Императора.
Увы, от образа ничего не осталось. Сильная атака в бою уничтожила его, а времени создавать новый образ никак не находилось. Сейчас же Волка ничего не ограничивало.
Ярь потекла в руки. Камера ограничивала Ливия, не давала большей части внутренней энергии вылиться наружу – и это Волка устраивало. Той четверти, которой он мог пользоваться, было достаточно: остальная энергия развивала Ядро и тело.
Удар кулаком левой. Удар кулаком правой. Ничего сложного, обычные повторения. Императорский Удар Ливий отрабатывал тысячи раз, делать это снова было привычно и приятно. И Волк увлекся этим, выгнал из разума все лишние мысли, чтобы без остановки бить.
С каждым ударом образ становился крепче. В тренировке проходили дни и недели, а Ливий продолжал делать то же самое вообще без остановок. Когда «образ» стал таким же прочным, как в прошлом, из тела Волка начала выходить новая ярь.
Была еще одна любопытная монашеская техника – Томон, Сошедший На Землю. Ее создал Саччинин, легендарный монах прошлого. Томон – это божество и одновременно мир. Большинство монахов воспринимает мир, как нечто неодушевленное, в то время как подобные Саччинину – в виде божества с сотней рук. В подражании Томону была создана техника, способная создать дополнительные конечности, принцип был тем же, что и с «образом». Правда, новые руки все же уступали в силе и скорости основным рукам.
Какой идущий откажется от лишних конечностей? Главной трудностью было научиться воспринимать дополнительные руки, как свои. С этим Волк разобрался еще на плато Трех Истин, поэтому сразу взялся за дело.
Сначала Ливий создал одну пару рук. Удары кулаками получились неплохими, на уровне Мастера. Заодно Волк попробовал бить ладонями и ставить блоки – руки слушались идеально. Но Ливий и не думал, что с одной парой дополнительных рук возникнут проблемы.
Появились пятая и шестая рука, за ними – седьмая и восьмая. Чтобы проверять то, как хорошо слушаются конечности, Волк постоянно применял ими простые приемы, от ударов до блоков.
Сначала было достаточно суток для создания двух рук – прочных и отлично работающих. После двадцати новых конечностей создавать новые пары рук стало сложнее, и темпы замедлились. Но даже так Волк справлялся быстро.
«Саччинин мог создать сотню рук. Вот только он был монахом, который посвятил этой технике десятки лет. Если смогу создать хотя бы пятьдесят, это будет большим успехом», – думал Ливий.
Он не спешил, времени пока хватало. Многие техники смогли бы помочь в бою против Хаоса, но большую часть можно было отработать в мире Божественной медитации. Монах-Император и Томон, Сошедший на Землю требовали находиться в реальности, чтобы развивать их, поэтому Волк и начал с этих двух техник.
К концу третьего месяца Ливий нарастил тридцать восемь новых рук. Таким количеством конечностей было сложновато управлять, но пока Волк справлялся. Кое-чего монахи ему не рассказали. Может, специально, а может, потому что не знали и сами.
– У Саччинина должно было быть искусство боя сотней рук. Особые приемы и методы, чтобы применять их в битве как
