Десять тысяч стилей. Книга четырнадцатая - Илья Головань
«Мы должны быть под землей», – подумал Ливий. Коридор не просто постоянно петлял, он еще и спускался все ниже и ниже. Вскоре показались первые камеры.
Конечно, чем опаснее преступник, тем глубже он должен находиться. Здесь, ближе к поверхности, отбывали наказания не самые оголтелые отбросы общества. Нельзя было сравнивать Осецин с обычной тюрьмой. Здесь не было групповых камер, да и комнаты темницы находились на большом расстоянии друг от друга. Пройдя двести метров, Ливий увидел только две камеры, и тогда, не удержавшись, спросил:
– Уважаемый Тюремщик, сколько здесь камер?
Ответа не последовало. Какое-то время Ливий ждал, зная медлительность Тюремщика, но только когда прошли две минуты, хозяин Осецина заговорил:
– Тридцать одна.
«Тридцать одна камера. Максимальная вместительность Осецина. Хаос освободил преступников, которых держали здесь. Не знаю, сколько из них присоединилось к «Единству» и насколько они сильны, но сидели здесь явно не слабаки».
Двадцать первая, двадцать вторая, двадцать третья. Ливий был близок ко дну древней тюрьмы. Чем глубже он оказывался, тем больше окружение казалось странным. Осецин сверху был обычной центральской крепостью, пусть и старой. Осецин ниже был выстроен куда раньше. А уж тюрьма в самом низу отдавала такой древностью, что Ливий даже не мог узнать элементы архитектуры. Казалось, что тюрьму строили слоями, и фундамент, который стал первым слоем, воздвигли сотни, если не тысячи лет назад.
Неожиданно коридор раздвоился. Один проход вел еще глубже, а Тюремщик повел Ливия по второму.
– Пришли.
«Тридцатая, – подумал Волк. – Тот проход вглубь ведет к тридцать первой камере, а это тридцатая».
Дверь в камеру была целой. Не потому, что ее не ломали: видимо, Тюремщик успел починить вход. Неторопливо сняв ключ, хозяин Осецина отпер дверь – и привычным жестом пригласил Ливия внутрь.
Стоило Волку войти, как Тюремщик запер камеру.
– Позовешь, – услышал Ливий его голос, а потом удаляющиеся медленные шаги.
Тюремщик не относился к Волку, как к узнику, иначе активировал бы технику. Но пока ничего не случилось. Стоило Ливию оказаться в камере, как он сразу понял, что нужно делать.
Внутри не было ничего – ни кровати, ни стула. Камень со всех сторон – и едва заметное сияние на полу. Это и была та техника Тюремщика, которая ускоряла время в камере. Срок десять лет? Пройдет двадцать, прежде чем выйдешь. Сотня лет? Пройдет целых двести.
В Централе все складывалось удачно. Погибли два Верховных, третий, скорее всего, тоже. Пусть Хаос и смог освободить заключенных Осецина и переманить на свою сторону Златоглав и Фот, сил «Единства» было недостаточно. Сизый Лев изменил баланс сторон, и многие в Альянсе Светлых Сил, казалось, больше боялись того, что будет после войны, чем «Единства». «Искра», конечно, опасалась Хаоса, опасался и Ливий, но всем казалось, что авантюрные планы главы «Единства» наконец-то уткнулись в стену.
Но Большая Десятка хорошо понимала: такое происходит не впервые. Уже не раз всем казалось, что «Единство» ослабло, что его нужно только добить – и делу конец, а потом организация Хаоса восставала, будто феникс из пепла.
Поэтому Ливий не тешил себя иллюзиями. Верить в лучшее, а готовиться к худшему – с этими мыслями он положил пластину, врученную Лавинией, в едва заметную неровность пола у дальней стены.
– Если вы это слышите, Ливий Сильнарский, значит, вы уже в камере!
– Что есть, то есть, – хмыкнул Волк.
Глава 8. За решеткой
На дальнем Севере веками стояла одинокая башня. Ее хозяйка, Снежная Ведьма, не жаловала гостей, но в этот раз она сделала исключение.
У подножия башни стоял человек, одетый в шкуры. Его звали Морай. В Централе – да и на Севере – почти не осталось идущих по Пути Зверя. Морай был анахронизмом, причем очень сильным. Мало кто мог сравниться с ним, вот только Морай не считал себя идущим и не искал схваток с людьми. Он был охотником.
– Ты уверен? – спросила Снежная Ведьма. – Это дорога в один конец. Тебе не одолеть его, человек.
– Я сделал работу. Плата.
– Снежная Ведьма не изменяет своим обещаниям. Я говорила с ним – и ты сможешь с ним сразиться. Но зачем? Почему ты, человек, хочешь сразиться с тем, кого тебе никогда не одолеть? Каким бы сильным ты ни был, тебе не удастся даже ранить Великого Дракона Севера.
Немного помолчав, Морай сказал:
– Великая добыча. Добыча всей жизни.
Он обошел Централ, Север и Запад, охотился на огромных тигров и львов, убивал виверн и искореженных существ древности. Охотясь десятилетиями, Морай встречал разную добычу – и каждый раз оказывался победителем. В его жизни осталась только одна цель, которую он видел лишь издалека.
Морай не думал о своих шансах выжить. Не думал о том, сможет ли он хоть коснуться врага. Его вело нутро охотника, инстинкт хищника, и Великий Дракон Севера сиял ярко, будто путеводная звезда.
– Я поняла тебя, человек. Ты помог моей внучке, поэтому сможешь сразиться с ним.
Пусть Ливий и слышал голос Лавинии, это была всего лишь запись. Глава «Искры» оставила сообщение на артефакте, чтобы Волк знал, что делать дальше.
– Так-так, если все сработает, вы услышите звук. Знаете, что-то вроде «блям»?
«Как похоже», – подумал Ливий, когда раздался именно «блям».
– Дальше все просто! Высыпьте звенья цепи на пол!
«Звучит и вправду просто».
На стенах, потолке и полу вспыхивали магические символы. Древняя техника Бессмертного вступила в резонанс с техникой Тюремщика. Глядя на схему, Волк понимал, что не сможет это повторить. Да, если бы потратил лет десять на изучение – вполне. Но сейчас Ливий понимал процентов двадцать, не больше.
– Его зовут Стенолом, – раздался голос Лавинии. – Малоизвестный Бессмертный. Между прочим, в молодости соревновался с Тюремщиком.
– Даже так.
Волк высыпал все семьдесят звеньев. За мгновение они разлетелись по камере и закрепились в разных местах.
– Это единая структура. Звенья – опорные точки, через которые техника создает небольшое изолированное пространство в этой камере. Занятно.
Пусть Ливий не знал многих деталей техники, зато понял общий принцип. Пока все шло хорошо. Но было кое-что, беспокоившее Волка.
– Наверное, думаете, не будет ли каких-то проблем? Не беспокойтесь, Ливий. Это техника Бессмертного, а у них есть разрешение на нарушение части законов. То, что вы делаете
