Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин
Он стал уязвим.
– Тело мертвеца, – задумчиво протянул Лайзо, так и не обернувшись ко мне. – Что ж, это действительно похоже на правду… Мать рассказывала один случай. Как-то давно беспокойный дух стал преследовать их табор и строить пакости. И никак не удавалось его прогнать, пока наконец некий умелец – это мой прадед был – не заставил каждого выложить на стол все вещи, полученные за последнее время. Среди тех вещей были очень красивые ботинки. «Откуда эти ботинки?» – спросил он девушку, которая их принесла. «Я нанялась работать к вдове башмачника, и она мне заплатила ботинками», – ответила та. Ботинки разрезали и внутри каблука нашли косточку из человеческого мизинца. Оказалось, что вдова своего мужа отравила, а чтоб мертвец не стал ей мстить, спрятала косточку в каблуке и отдала их девице-работнице с заговором: «Кто твой прах топчет, на того и злобу копи, а на меня не серчай». Косточку похоронили, и несчастья в таборе прекратились.
Одна из свечей на столе зачадила и погасла; стало темнее.
Я поёжилась.
– Какая занимательная история.
– Таких много, – пожал плечами Лайзо. – Но на всякого мертвеца своя управа. Кого-то надо с почестями предать земле, а кого-то разобрать по косточкам да раскидать на все четыре стороны.
В задумчивости я села, свесив ноги с края постели. Губы по-прежнему слегка пекло; аромат вербены окружал меня, точно облаком, кружил голову…
«Что-то не так, – пронеслось в голове. – Что произошло, пока я спала?»
– Сперва надо разыскать тело Валха, а после уже думать, как от него избавиться, – произнесла я рассеянно; мысли у меня крутились отнюдь не вокруг расследования. Вспыхнула чуть ярче, догорая, и погасла другая свеча. Темнота окутывала нас с Лайзо, ложилась на плечи одной шалью на двоих, словно подталкивая друг к другу… – Моя мать была уверена, что в этом и лежит ключ к победе над ним. И ещё: он должен прятаться где-то в Бромли, но где? Можно, пожалуй, проследить за Абени, но вряд ли он держит своё тело рядом с той, что его ненавидит и использует любую возможность, чтобы вырваться на волю и сбросить оковы рабства длиною в двести лет… Ты слушаешь меня?
– Да, – кивнул он, всё так же глядя в сторону.
Погасла ещё одна свеча; из окна пахнуло сырой свежестью, как перед дождём.
– Ты на меня не смотришь.
– Прости, – ответил Лайзо невпопад, и тут меня осенило, а все несуразности сложились в цельную, непротиворечивую картину.
– Ты меня поцеловал. Пока я спала. Верно? – спросила я быстро, чувствуя, как щёки заливает краска. – Угадала?
Уже по болезненно напряжённой линии плеч был ясен ответ. Лайзо вдохнул, точно набирая воздуха перед тем, как нырнуть:
– Виржиния, я…
– Повернись ко мне. Немедленно.
…не знаю, чего он ожидал, но точно не того, что я придвинусь к нему – прикоснусь к его губам невесомым поцелуем.
Признаться, я сама от себя этого не ожидала.
Глаза у него потемнели; скулы окрасил румянец, заметный даже в полумраке… Не знаю, что могло бы случиться в следующую секунду, но тут снаружи, за окном, пронзительно взвизгнула бродячая кошка, потом раздался лай – и почти сразу ругань. Меня буквально подбросило на постели. Я вскочила на ноги, босиком, без комнатных туфель, пересекла спальню и остановилась у стола, с трудом борясь с искушением сделать какую-нибудь глупость – погасить прямо пальцем свечу, распахнуть ставни настежь… или обернуться к Лайзо и увидеть выражение его лица.
– Спасибо тебе за всё, – тихо произнесла я, прижимая ладонь то к щеке, то к шее в тщетной попытке охладить поднимающийся из груди жар. – Уже поздно. Давай продолжим разговор завтра.
Он ничего не ответил, но вскоре щёлкнул замок в двери.
Я осталась в комнате одна.
Спать совершенно не хотелось.
***
Глаз не удалось сомкнуть до самого утра. Лишь незадолго до завтрака, когда дом уже наполнился шумом, из кухни стали доноситься пленительные ароматы – точь-в-точь как во сне о моих родителях – я задремала. Но вскоре в двери несмело постучалась Юджиния – и день пошёл своим чередом… Разве что из-за усталости навалилась слабость, и не хотелось даже заговаривать лишний раз, и уж тем более что-то делать. Мысли мои возвращались то к тайне Валха, то к поцелую с Лайзо – попеременно, как в дурной пьесе, но сосредоточиться толком ни на чём не получалось.
Утренняя трапеза проходила в молчании, за исключением одного эпизода.
– Как странно, – сказала Паола, когда подали кофе. – Отчего-то нет утренних газет.
– Вечерних тоже не было, – ответил Клэр рассеянно, без обычных гримас, колкостей и сарказма.
– Может, позже будут…
Они переглянулись и помрачнели, явно зная больше, чем могли рассказать – каждый по своим причинам.
День промелькнул в одно мгновение. Утром – суета в кофейне и многозначительные намёки на скорую свадьбу Мэдди; вечером – отъезд четы Перро в дом, арендованный для них Особой службой, не иначе. Элейн, впрочем, обещала навещать нас как можно чаще – мы привыкли друг к другу, да и дети полюбили её рассказы о дальних странах.
Словом, размышлять было толком и некогда.
«Надо же, – подумала я, уже отходя ко сну. – Мы так и не поговорили».
Лайзо и впрямь даже словом со мной не перемолвился за целый день, но утром, стоило обосноваться в кабинете, зашёл первым, даже раньше Юджи.
«Сперва надо проявить строгость, – пронеслось в голове. – Но затем я непременно скажу, что не сержусь на него. В конце концов, дамы из романов постоянно дарят поцелуи направо и налево, но всё-таки сохраняют честь».
Неудивительно, что с таким настроем я не сразу осознала, что за бумагу протягивает мне Лайзо.
– Что это? – сорвалось с губ. Буквы были знакомые, но ни во что осмысленное они не складывались. – Не могу понять…
– Это письмо, – тихо сказал Лайзо. – В котором я сообщаю, что оставляю службу в особняке и уезжаю из Бромли. Я хотел предупредить раньше… Прости.
В груди стало холодно. Я с трудом сглотнула; казалось, что в горле что-то застряло и давит.
В этом «прости» не было ни капли вины.
– И что ты собираешься делать?
Я наконец осмелилась поднять взгляд.
Лайзо точно окружал свет,
