Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин
Мужчина, казалось бы, не ждал ответа, но цепкий взгляд его, блуждающий по окрестностям, и пистолет за поясом со знаком Особой службы на рукояти говорили достаточно красноречиво. Спорить я не стала и кивнула, добавив только:
– Не здесь. В кофейне.
– Возражения отсутствуют, – так же бесцветно откликнулся мужчина.
Из тумана вынырнул ещё один человек, вероятно, его подчинённый и, после обмена взглядами, склонился над телом поверженного великана. Мы же – все, включая трясущегося ребёнка, грязного и тощего мальчишку лет девяти – переместились в «Старое гнездо».
Мэдди выглядела бледной и напуганной; у Лайзо кровью пропитался рукав… к счастью, виной тому была лишь царапина, пусть и весьма глубокая, а более серьёзных ран чудом удалось избежать.
Рассказ о происшедшем не занял много времени.
Вечер в кофейне, оказывается, закончился чуть раньше обычного, потому что у Элейн разыгралась мигрень. Они с Клодом – с разрешения Мэдди, разумеется – отправились в верхние комнаты, чтобы отдохнуть. Посетители же, лишённые развлечений, вскоре также откланялись. Уборка и приготовления к завтрашнему дню шли своим чередом, когда в двери – запертые, естественно – настойчиво постучался ребёнок и попросил о помощи… попросил знаками, ибо он был немым. Мадлен, которая сама долгое время провела без голоса и возможности говорить, сжалилась над ним и вышла на порог; ребёнок потянул её дальше, в сторону угла, где заворачивала улица. Казалось бы, чего бояться там, где каждый камень знаком, в одном из самых респектабельных кварталов Вест-хилл?
Мэдди решила, что нечего.
А в следующее мгновение из-за злосчастного угла вылетел громила с топором, и одним Небесам ведомо, что случилось бы, если б не подоспел Лайзо.
От первого удара Мадлен увернулась сама, успев ещё и ребёнка оттолкнуть в сторону, в безопасное место. Второй Лайзо парировал ножом… но что такое нож против топора, да к тому же в руках силача? Мэдди закричала, бугай замахнулся снова и на сей раз сумел чиркнуть Лайзо по предплечью – а затем раздался выстрел.
И весьма меткий.
Дядя Рэйвен не слукавил, когда пообещал, что за нами будут теперь присматривать чуть внимательнее, чем прежде; одной пулей несостоявшегося охотника за головами убило наповал. Беда в том, что опознать бы его по лицу теперь, увы, теперь бы точно не получилось. А ребёнок мало того что оказался взаправду немым, так ещё и ничего не знал, похоже. С наводящими ужас «осами» он общаться отказывался даже знаками. После чашки какао и куска подогретого кекса мальчик немного успокоился и осмелел; Мэдди, как умела, расспросила его. И никого из нас, пожалуй, не удивило, что наняла ребёнка – за кусок чёрствого хлеба и сладкое яблоко – женщина в чёрном.
– Фрэнсис Марсден, – выдохнула я.
– Вполне вероятно, – согласился мужчина с пистолетом, который и совершил спасительный выстрел. – Леди Виржиния, мы сопроводим вас и ваших гостей до особняка.
Судя по его лицу, возражения не принимались… впрочем, я и не собиралась возражать.
Меня била дрожь.
Впрочем, до особняка мы добрались без приключений. Супруги Перро поначалу всполошились, предположив, что Мадлен едва не стала жертвой из-за них, и мои туманные объяснения нисколько их не успокоили. Царапина Лайзо вообще поразила Клода до глубины души; он резко побледнел – могло даже показаться, что непереносимость вида крови свойственна всем марсовийцам без исключения. Но все волнения прекратило одно-единственное замечание человека из Особой службы, сопровождавшего нас:
– К вашему вопросу это отношения не имеет.
– Но… – растерялась Элейн.
Выглядела она, к слову, болезненно: вероятно, мигрень у неё так и не прошла.
– К вашему вопросу произошедшее отношения не имеет, – повторил мужчина негромко. И добавил: – Однако я доложу о том, что сегодня случилось.
«Доложить» из уст представителя Особой службы было практически равнозначно слову «решить… похоже, что Фрэнсис Марсден перешла невидимую черту, за которой её не ожидало ничего хорошего. Супруги Перро, очевидно, хорошо понимали намёки даже на другом языке, и потому их такой ответ успокоил.
Но не меня.
Ведь «решения» ещё надо было дождаться. И если за это время Бромлинская Гадюка вновь сумеет атаковать…
На пороге нас встретил Клэр. Увидев сопровождающих «ос», он скривился так, словно разом откусил пол-лимона, к тому же несвежего.
– Вы словно не можете жить без неприятностей, – процедил он сквозь зубы, окидывая поочерёдно меня, Мадлен и всех остальных пристальным взглядом. – Признайтесь уже, что вам доставляет удовольствие находиться в самом сердце хаоса.
– Ничуть, – ответила я, вздёрнув подбородок. – А вы признайтесь, что вам нравится встречать нас вот так и квохтать, как наседка…
Повисла многозначительная пауза; в наступившей тишине кто-то отчётливо сглотнул – надеюсь, право, что это была не я сама.
– Ах, так, – сощурился Клэр, и по спине у меня пробежали отчего-то мурашки. – В дом – сию секунду, – добавил он. И повернулся к «осам»: – А от вас я жду объяснения.
Спорить с ним никто не отважился.
К счастью, позже Клэр проявил милосердие. Он не стал отчитывать нас с Мадлен и позволил даже выпить по чашке успокоительного чая наедине, прямо на кухне, хотя такое, разумеется, в обычные дни не поощрялось. Супругов Перро он буквально с рук на руки передал прислуге и позаботился о том, чтобы их проводили до гостевых покоев; Джулу поручил обработать царапину Лайзо, а сам около получаса проговорил с «осами» на пороге и лишь затем вернулся в особняк – мрачнее тучи.
– Что вы думаете? – вырвалось у меня.
– Любая змея должна понимать, что рано или поздно найдётся способ её укротить, – ответил он, и уголки губ у него дёрнулись вниз. – Даже Бромлинская Гадюка. И если она продолжает действовать всё более и более дерзко, не смущаясь из-за провалов… значит, о собственной жизни она больше не думает. А это весьма скверно. Будьте осторожны, дорогая племянница, – добавил он чуть более мягким тоном. – Моя интуиция игрока говорит, что в ближайшее время Фрэнсис Марсден может пойти ва-банк. А интуиция, знаете ли, подводит меня крайне редко.
– И что вы предлагаете? – спросила я кротко.
– Пусть мисс Рич несколько дней посидит под домашним арестом, – произнёс Клэр, ни секунды не колеблясь. – Здесь, в особняке. Ненадолго это собьёт
