Двойник короля 20 - Артемий Скабер
С каждым словом наблюдал за его реакцией. Лицо Амуса становилось всё серьёзнее. Детское выражение сменилось чем-то более… взрослым. Глаза сузились, челюсти сжались.
— Я понимаю, — выдохнул лысый. — И я буду помогать, умру ради тебя и рода. Просто… Можно же помечтать?
Слова о готовности умереть прозвучали неожиданно серьёзно. Не фраза для красоты, а утверждение факта. Он действительно способен пожертвовать собой ради меня и рода.
— Можно, — кивнул я.
Короткое разрешение, но Амус просиял. Его плечи расправились, на лице появилась улыбка.
— Я знаю, что ты не мой папа, — хмыкнул пацан. — Что ты убил мою маму и забрал меня. Что растил как монстра, использовал.
Резкая смена темы застала врасплох. Вот так переход… Может, лучше о самках? Мне только кризиса самоопределения не хватало.
— Но ты был добр! Спасал меня, заботился. Всегда! Позволял спать на твоей кровати, кормил. А ещё я всегда чувствовал связь с тобой. Поэтому я решил, и это никто не изменит, что ты мой папа.
Каждое слово звучало с такой искренностью, что стало почти неловко. Он смотрел на меня с абсолютной уверенностью, без тени сомнения.
— Хорошо, — выдохнул.
— Я спать! — зевнул лысый. — Устал болтать.
Он завалился на мою кровать и закрыл глаза, тут же засопел. Вот же мелкая и хитрая тварь… А ничего, что сейчас моя очередь? Разговор как грамотно подвёл, чтобы остаться тут.
Я смотрел на него, развалившегося на моей кровати. Волосы ещё не отросли после шутки Боки и Токи, лысая голова блестела в тусклом свете купе.
Разговор был искусно направлен к этому результату. Сначала самки и мечты, потом серьёзная тема происхождения и отцовства, а затем — резкий переход к усталости и сну. И всё это, чтобы оказаться на моей кровати, а не в пространственном кольце.
Хитрый маленький засранец! Учится манипулировать. Что ж, пусть. Эти навыки могут пригодиться ему в будущем. Пока манипуляции примитивны и очевидны, но с практикой станут тоньше.
Ладно. Махнул рукой, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Кресло было не самым удобным местом для сна, но я привык к худшим условиям.
Звуки поезда — стук колёс, скрип дерева — складывались в монотонную колыбельную. Дыхание Амуса стало глубоким и ровным. Он действительно спал, а не притворялся.
Я тоже позволил себе немного расслабиться. Не полностью — часть сознания всегда оставалась настороже, но достаточно, чтобы тело отдохнуло перед тем, что ждёт впереди.
* * *
Видение
Темнота обволокла сознание. Не обычная темнота закрытых глаз, а густая, вязкая. Где я? Сон? Видение?..
Клятва крови. Связь. Зейнаб. Должно быть, её состояние изменилось. Наша магическая связь активировалась, открыла канал. Теперь я вижу то, что происходит с ней, или рядом с ней.
В темноте появились размытые очертания. Сначала неясные, словно мираж в пустыне. Постепенно они обретали форму, становились чётче. Комната? Подвал? Каменные стены, сырость, запах плесени.
— Она жива? — произнёс мужик.
Голос прозвучал глухо, словно сквозь толщу воды, низкий, с хрипотцой. Говорил по-турецки.
Я напряг слух, стараясь запомнить каждую нотку, каждый обертон. Голос — как отпечаток пальца, уникальный, неповторимый. Когда-нибудь я найду владельца этого голоса, и он ответит за всё.
— Да… Эта дрянь жива, но ей потребуется время. Её душа чуть не покинула тело, — ответил другой.
Второй говорил выше, с присвистом на шипящих. Нервный, торопливый — голос человека, привыкшего прогибаться. Подчинённый? Помощник?
«Душа чуть не покинула тело…» Значит, они пытались снять клятву крови.
— Как только придёт в себя, станет послушной куклой.
Первый голос снова. Теперь в нём слышалась самодовольная ухмылка. Кукла… Он хочет превратить Зейнаб в куклу, марионетку без воли, без сопротивления. Я медленно, глубоко вдохнул, пытаясь сдержать гнев, чтобы мыслить ясно даже в видении.
— Её кристалл станет моим, а потом и она сама.
Свет упал на лицо Зейнаб — восковое, застывшее, как маска. Губы потрескавшиеся, в уголке рта — засохшая кровь. Глаза закрыты, веки дрожат.
Тонкие запястья были перехвачены металлическими браслетами. Кандалы впивались в кожу, оставляли красные следы. Платье, когда-то дорогое и изысканное, теперь было грязным и рваным.
Ярость вспыхнула с новой силой.
* * *
Я выскочил из видения резко, словно нырнувший всплывает на поверхность. Открыл глаза от того, что внутри боль.
Рот наполнился металлическим привкусом, кровь — моя собственная. Видение было настолько сильным, настолько реальным, что вызвало физическую реакцию. Снятая клятва крови… Я сплюнул тёмно-красную жидкость на пол. Струйка стекла по подбородку, капнула на рубашку.
Подлокотник кресла не выдержал моей хватки — дерево треснуло, разлетелось щепками. Обломки впились в ладонь, но я едва заметил эту боль. Она была ничем по сравнению с тем, что бушевало внутри.
Краем глаза уловил движение. Амус уже не спал. Его тело содрогалось, менялось. Лысая голова удлинялась, черты лица искажались. Кожа покрывалась тёмной чешуёй, пальцы увеличивались, превращаясь в когти.
— Стой! — приказал я. — Отставить!
Голос прозвучал хрипло. Слова приказа я подкрепил магическим импульсом.
Монстр замер. Трансформация остановилась на середине. Амус застыл в переходной форме — ни человек, ни водяной медведь. Его глаза — жёлтые, с вертикальными зрачками — смотрели на меня с тревогой и замешательством. Он не понимал, что происходит, но подчинялся.
— Что с тобой? — спросил пацан.
Голос изменился — стал ниже, с рычащими нотками. Когти-пальцы сжимались и разжимались, готовые рвать и убивать. Напряжение исходило от него волнами, как жар от раскалённого металла.
— Всё… — я вытер кровь рукавом. — В порядке. Спи.
Короткие команды, чёткие и простые. Амус не двигался. Его ноздри раздувались, втягивая воздух. Он чувствовал запах моей крови, запах моего гнева. Хищник в нём требовал действий.
Я закрыл глаза. Внутри бушевал огонь. Моё время, которое выиграл для Зейнаб, вышло. Они сняли её клятву крови. Суки! Найду… Плохо, что не видел лиц, но слышал голоса. Я их запомнил.
Пока Зейнаб будет восстанавливаться, после снятия клятвы крови у меня ещё есть немного времени. Потом они хотят забрать мой кристалл и женщину. Придётся кое-какие планы отложить. Но где искать? Османская империя огромна.
Осколки видения крутились в голове, как фрагменты мозаики. Каменные стены, сырость, двое мужчин, кристалл. Кто из окружения султана мог знать о кристалле? Кто имел мотив и возможность похитить Зейнаб?
Амус лёг на
