Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

— Что «но»⁈

— Но вы по-прежнему слабо вооружены. Против опричников — мясо… Да выслушай ты меня!

— Слушаю, — бурчит Еж.

Чип подходит к столу и начинает стремительными аккуратными движениями перекладывать патроны — из кучки в кучку. На меня также не глядит.

— Вас не трогают, потому что вы пока ничего не сделали. У тебя тут куча молодняка. В том числе подростков. Вчерашние мирные жители, которые — все это знают — просто ушли в твой лагерь из города. Штурмовать вас сейчас — нельзя, понимаешь? С политической точки зрения. Пиар-отдел не велит. Пока еще нельзя, Еж.

Тот фыркает:

— Вертел я этот отде…

Потом сбивается. Берет с карты карандаш, крутит между пальцев — как нож.

— Допустим, ты прав. То есть не так. Наверно, ты прав. И чо? К чему ведешь-то? Прогнуться? Как ты — и эта? Нет, нах. Не будет такого. Снага-хай не гнется.

— Снага-хай не гнется! — синхронно ему рявкает несколько глоток снаружи, и Чип, кажется, шепчет то же самое.

— Либо победим, либо сдохнем, — говорит Еж, глядя в упор, и Чип тоже поднимает голову. — Вот так, нах! Понял? Теперь я второй раз спрашиваю: с нами ты или нет?

Дергаю бороду.

Это тебе, Макар, не канашку прочистить. Мозги юного бунтаря, который получил власть, прочистить намного сложнее. И давление не поможет.

— Имеешь право так выбрать, — говорю я, пытаясь не закипать. — Но ты ж выбираешь за всех. За всех них, на ком используешь власть! Еще раз: из них половина вчера были мирными. А завтра сюда к ним придет опричный спецназ. Ты думаешь, эти татушки помогут против реальной магии? Черта с два!

Еж ломает карандаш, кровит руку.

— Да хрен ты чо понимаешь, волшебник, нах! Мы — снага-хай! Таков наш путь! Наша суть! Мы — стая!

У костра, вторя его словам, воют так, что палатка трясется.

— Вожак — это часть стаи, без него нельзя. Но он только тогда вожак, когда ведет… куда надо. Куда велят кровь и долг, ска!

— Ауф, — говорю я, криво усмехаясь.

— Чо?

В земщине сетевых приколов не знают.

— Ничо. Как князь заговорил, только на свой лад. Сплотимся в День Кочки, путь и суть, кровь и долг. Самая длинная лавочка будет нам наградой.

Еж, надо отдать ему должное, не психует. Не по чину теперь психовать-то.

— В третий раз предлагаю: остаться тут под моим командованием. Маг нам нужен, — и не удерживается: — Может, и сдохнешь тут, да. Как и все. Зато — не сыпать песком в офисе у Сугроба. Или на маяке не пердеть в теплице. Решай?

— В офисе у Сугроба от меня будет больше пользы, — слышу свой голос со стороны.

— Ты сказал, ять. Чип, проводи его. А ты запомни, Макар Ильич: сюда больше не приезжай. Встретим тебя с корпоратами или опричниками — убьем.

Чип с каменным лицом подходит ко мне.

— Идемте, Макар Ильич, — шепотом говорит он.

И мы идем прочь, обратно.

Глава 23

Макар. Краткая лекция по антропологии и социальной философии

— До ворот проводишь? — спрашиваю я у Чипа. — Или до катера?

— До катера.

Идем до катера.

— Расскажи, — спрашиваю у пацана, — что там с твоими поисками родни?

Обсуждать состоявшийся на глазах Чипа диалог с «вождем» — противно. А подросток и сам рад поделиться:

— Есть новости, дядя Макар! Ян… это мой старший брат, который ваш телефон пронес в живодерню ту… Он рассказал, что мои мама и баба… то есть папа… в общем, не схватили их тогда. Они в лес ушли. Надо мне домой плыть, искать их!

Вздыхаю.

— Отличные новости, поздравляю! Что же ты не плывешь?

— А я с вождем, нах! — дергается подросток. — Победим — поплыву! Найду их, ска! Обязательно!

— Ну-ну. Ясно. А Кубик где?

— В рейде, они только-только двинули. На катерах. С Костой.

— На катерах? — спрашиваю я, и в голове что-то щелкает. — Что за рейд? К платформе? Ну той, что неподалеку?

Чип мнется.

— Да говори уже! — рявкаю я, и сам тащу его все быстрее.

Мимо толстой тетки-поварихи, что сечет на доске крапиву. Мимо столба с черепом. Мимо Коляныча, что под навесом, страдальчески морщась, бьет «волчий клык, как у Кубика».

— Говори! Почему Коста не хотел в рейд?

— Он говорил, сначала нужно разведку отправить, ночью… А вождь… то есть Еж… он решил, что надо сейчас, пока там охраны мало.

— А ты, Чип, как думаешь, — пыхчу на бегу, — там случайно мало охраны?

— Не знаю, — отвечает мальчишка, — ну а почему еще ее мало, дядя Макар?

— Потому что, Чип… Помнишь, какой у меня инструмент в теплице слева от двери?

— Э… Грабли? Детские…

— Молодец, парень. А вот ваш вождь — увы, не помнит, где грабли… Зараза! Да где там Брунь⁈

Брунь на месте — рядом с дебаркадером, вместе со здешними дозорными.

До нас доносится его скрипучий радостный тенорок:

— Хоба-на! Даша! Коля! Толик! Всосал, да? Еще бы! Толик-то козырный! Две шохи на погоны — н-на! Вышел!

Вся троица непринужденно сидит на кортах вокруг облезлого бетонного блока в зарослях каких-то сорняков. Контрабас режется со снага в картишки; автоматы орков валяются в траве.

— Раздавай, если не ссыкло! — азартно орет Брунь. — Э-э, кто так раздает, а? Туз под колодой не лежит! У нас ты под шконкой бы поселился за такую раздачу! Рожа зеленая!

— Хорош отдыхать! Едем! — рыкаю я на него.

— Едет дурдом на гастроли! А мы…

— Да полезай ты в катер уже!

— Ну покедова, пацаны. Банк я забираю, — провозглашает Брунь. — Карточный долг — долг чести! Кушайте кашку на молоке.

Я терзаю Чипа:

— Эти твои катера — с другой пристани ушли?

— Ага… Там, — Чип машет больной рукой и ойкает.

Может, еще и успеем.

— Рули к той платформе, помнишь ее, — командую я Бруню, плюхнувшись на нос катера. — Давай, на всех парах дуй!

— Зарядки маловато осталось, — бормочет он, — чтобы на всех парах…

Но заводит мотор.

С пары километров до проклятой платформы уже