Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

Лицо Токс остается бесстрастным:

— Чего вы добиваетесь, Каэльфиарон?

— Я покажу вам записи… Вы сами увидите, что с вашей подругой ничего дурного не происходит. Ее не бьют, не издеваются, содержат в весьма приемлемых условиях. По существу, всего лишь защищают от нее самой. Но если вы будете настаивать на ее освобождении, мы передадим властям материалы на этих юношей. Выбор за вами, высокая госпожа…

Кей — тот, который говорит со мной в реальном времени — выключает планшет:

— Ты ведь понимаешь, что она выбрала?

— Она выбрала правильно, — усилием воли разжимаю непроизвольно сжавшиеся кулаки. — Я бы сделала то же на ее месте.

— Именно. Поэтому помощи от Авалона не жди.

Откидываюсь назад на койке:

— И что с того? Ты только что подтвердил, что ничегошеньки вы мне не сделаете. Более того — отпустите рано или поздно. Здесь у вас скука смертная, но это я как-нибудь переживу. Ты ведь боишься меня до усрачки — даже не зашел поздороваться во плоти.

— Почему это — боюсь? — Кей нервно заправляет прядь за ухо. — Просто очень загружен делами… Но ведь тебе совсем не обязательно скучать! Мы можем заняться по-настоящему интересными вещами.

— Вроде чего?

— Вроде того, ради чего ты появилась на свет. Ты станешь связующим звеном между миром разумным и Хтонью, Сто… Соль.

«Человек, с которым Хтонь вступила в контакт… превратился в нечто иное. Он стал… самой смертью, понимаете?»

— Нет. Этого не будет. До свидания, тренер Кей. Лучше голые стены, чем ты.

— Ты не понимаешь, глупая девчонка! Научный прорыв, уникальные данные, беспрецедентные возможности…

Этот поток словоблудия прерывает новая голограмма — как будто более плотная. В камере разом становится тесно. Этого гориллообразного седого мужика с цепким взглядом я вживую не видела, но его морда смотрит с половины страниц альбома «Панацеи». Аркадий Тимурович Волдырев… более известный как Сугроб.

— Соль, привет, — говорит он почти дружелюбно — и от этого сразу становится неуютно. — Кей, мы же договорились, что пообщаемся с нашей дорогой гостьей вместе.

— Пожалел девочку, — Кей снова трогает волосы изящными, унизанными перстнями пальцами. — Она тут извелась от неизвестности, а мы как-никак не чужие…

Сугроб небрежно поводит ладонью — и голограмма Кея исчезает.

— Экий мутный тип, — доверительно говорит мне Сугроб. — Прошлого работодателя кинул — и за моей спиной интригует. С кем только ни приходится работать… И ничего не поделаешь — как научный эксперт этот эльф незаменим… Но я и правда затянул с визитом. Извини, много дел навалилось.

Этот, в отличие от Кея, не понтуется понапрасну. В самом деле был занят — но вот наконец нашел для меня минутку. Не к добру это.

— Кто я такой, ты, конечно же, знаешь, — Сугроб кивает на книгу. — И я о тебе наслышан. Скажу честно, когда я узнал, что Мясник оставил Поронайск на свою юную невесту, я решил, что он поплыл мозгами, хотя вроде был и не стар. Но ты не так уж плохо справляешься. У тебя есть хватка. По крайней мере на провинциальную шпану твои таланты впечатление производят.

От мягкого, почти дружелюбного тона Сугроба становится не по себе, и я перехожу в атаку:

— А на тебя, типа, не производят, да? Я не буду на вас работать, можешь не тратить цветы своего красноречия. Потому что знаю ваши паскудные методы, и во что вы хотите превратить Кочку!

— Знаешь, в самом деле? — Сугроб улыбается одними губами. — Уверен, ты знаешь лишь малую долю. «Панацея» намного серьезнее, чем все, что о ней говорят. Сейчас, например, мы скупаем у авторитетов долги населения. Некоторые упираются, но… глупости это все. На каждого находится ключик, даже до пыток редко доходит… По Поронайску, кстати, есть что с тебя спросить, хотя этим занимался бы не я. Но у тебя есть уникальный шанс сотрудничать с нами на качественно ином уровне.

— Я не буду работать на вас. Ни на каком, ска, уровне.

— В самом деле? А знаешь, у нас сейчас интересный такой бизнес-процесс происходит. «Панацея» выбирает себе базу на Сахалине. Какому-то городу повезет, он станет богатым и благополучным регионом. Никаких грязных методов — там же детки наших сотрудников будут жить. Да и фотографии для альбомов снимать где-то нужно. Развитие сферы услуг и образования, экологически чистые производства, прекрасные школы и парки, стабильный поток инвестиций.

— Какое мне дело до ваших сраных бизнес-процессов?

— А такое, что Поронайск рассматривается как один из вариантов размещения базы. Не оптимальный, но приемлемый по ряду параметров. И твое согласие добровольно и с полной отдачей сотрудничать может стать тем самым решающим фактором.

— Я не… я все равно откажусь.

— Что ж, очень жаль. Тогда мы выберем под базу другую локацию, а Поронайск станет одним из многих ресурсных придатков. Ничего не поделаешь — нам нужна дешевая рабочая сила. В больших объемах. Удачно, что твой народ хорошо переносит Хтонь и быстро возобновляет численность, не правда ли?

Закусываю губу и мотаю головой.

— Даже жаль, что ты ничего этого не увидишь, — Сугроб снова улыбается. — А впрочем, отчего же не увидишь? Мы совсем не озаботились тем, чтобы чем-то развлечь тебя, извини… Но мы исправимся. Тебе придется провести здесь еще некоторое время — пока все не утрясется. Полагаю, новости из Поронайска неплохо разнообразят твои дни. Будешь смотреть, как все, что тебе дорого, становится топливом для «Панацеи». И знать, что имела возможность это изменить.

— К-как? — голос позорно дает петуха. — Как изменить?

— Ничего сложного. По существу Кей уже объяснил — тебе надо вступить в контакт с Хтонью. И оптимизировать ее для добывающих технологий «Панацеи». Как говорят наши авалонские коллеги, ситуация «win-win». Поронайск процветает, прибыль корпорации растет, ты… следуешь зову крови, или тени, или что там у вас, мутантов.

— Но я… Я не могу. Не могу физически! У меня нет контакта с Хтонью. Раньше был, но я отказалась, и его больше нет.

— Не проблема. Зачем-то же я держу тут этого скользкого яйцеголового Кея. Сам он, кажется, не может тебе помочь, хоть и горазд был обещать.