Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

Враг этим тоже пользуется: мне прямо в мозг сразу ввинчивается дикий скрежет. Да черт с ним, с мозгом — перепонки скоро не выдержат… Вжух! Убираю воздух: поори мне тут. Грохочет, но лучше так, чем это терпеть.

Тянусь туда, в камыши, вниз, стараюсь снова нащупать эту вопящую мразь. Вот, вот! Нет, опять ускользнул. Чувствует эфирные колебания, тварь — не прижмешь его. А концентрация-то не бесконечна… Нет, так не пойдет.

Давай, Макар.

Закрываю глаза.

Тянусь.

Отрешаюсь от крика, от рева, от бессмысленного сейчас волнения насчет подростков. От страха.

…От попыток понять, что там ворочается под котлованом — все сильнее ворочается! — отрешаюсь тоже.

Только чертов визгун.

Иди ко мне!.. Да.

Наконец нащупываю: что у него там? аорта, мозг, почка? — неважно! Давлю.

…Ага, не нравится, сволочь⁈ Концентрацию я ему точно сбил, а вот насчет остального… Ска!

Вражеский маг разрывает эфирный контакт, выкручивается… сейчас опять выскользнет!

…И падает, потеряв сознание. Теперь я его четко чувствую: лежит, отпустил эфир, а рядом… судя по сигнатуре давления, с ним рядом — Соль. Красотка!! — кажется, я даже ору это вслух.

Красотка, снага! Добей его. Ну? Сейчас!

…Почему-то Соль медлит.

Добей его, девочка.

И потом я убью тебя. Сразу. Тут же!

Лечь рядом с вражеским магом — что может быть естественнее?

Но Соль не делает этого — почему, ять⁈

С двух сторон появляются еще какие-то сигнатуры — и она исчезает, так и оставив врага… просто лежать. Без сознания.

Рычу.

Ладно.

Шарю по структурам лежащего: вот, теперь точно. Сердце.

Самое высокое в организме давление — в сердце.

А сейчас еще выше.

Еще.

Еще.

Еще!

Все. Готово. Отчетливое чувство, как судорога… Да, это она и есть.

Неприятно такое чувствовать — даже эфирным телом.

Только кто-то же должен запачкать ручки.

Целиком выжат, дышу, распластавшись.

Зато больше не будет визгов…

И тут же снизу, от котлована, кто-то орет. Не так громко, как задавал жару звукач — но зато отчаянно. Будто режут кого-то.

А впрочем, наверняка кого-то и режут: пошла рукопашная.

Вскидываюсь, хотя в голове звенит, в глазах — темно. Тут же распластываюсь обратно: не поймать бы пулю.

В сумерках мне ориентироваться намного сложней, чем снага — у этих-то обоняние и слух куда лучше. Я, конечно, умею чувствовать сигнатуры давления — но это значит переключаться между регистрами восприятия, неудобно.

Верчу головой: что тут случилось, ять, пока мы бодались с вражеским магом, пока все звенело и грохотало?.. Что сейчас происходит⁈

Происходит многое.

Противники прорвались на перешеек — и теперь драка идет скорее на внутренней стороне вала, и вправду перетекая в рукопашную. Как ни странно, свой участок «крепостной стены», кажется, пацаны во главе с Ежом пока удерживают. В дыму ни хрена не понять, но различаю фигуру Кубика, который с боевым кличем отправляет вниз вражеского бойца, заползшего к ним на гребень.

— Aurë entuluva!

Мать моя, это он по-эльфийки орет, что ли? Вот где аномалия-то.

Дайсоновские бойцы рассредоточились: кто на насыпи, кто уже внизу, сражаются с проникшими внутрь периметра вражескими снага.

Тех тоже непонятно сколько прорвалось: штурмовой группе досталось крепко… Но прямо сейчас на перешеек заходит еще одна, и там опять: дымовухи, хаос, взрывы.

А снизу — с нашей стороны, где у подножия вала начинается котлован — снова орут:

— А-а, врот! Ять, это что⁈ А-а, аааа! Мама!!!

Крот, который вжимается в землю неподалеку, в панике поднимает голову. Уши, поросшие седым волосом, тревожно шевелятся.

— Младшие, — хрипло бормочет он, глядя на меня. — Ползут. Доигрались мы, ска. Доигрались!

Глава 12

Макар. Матушка Хтонь и Младшие

Концентрируюсь. На втором дыхании, усилием воли. Откат будет — мама не горюй.

Прощупываю котлован. Ищу сигнатуры. Там что-то странное. На расстоянии в три-четыре десятка метров, внизу насыпи, по диагонали — лежат тела.

Давление — как в живых организмах, но… меняется прямо сейчас. Они не умирают, однако… с ними прямо сейчас происходит что-то другое. Я не понимаю что. И крики оттуда смолкли.

Зато со стороны перешейка — пальба, взрывы, мат. Крот о чем-то причитает.

Опять заставляю себя отрешиться от схватки; мое поле боя — иное.

Шарю. Нащупываю. Погружаюсь.

…Мать моя женщина!

Давление, которое зрело внутри котлована, лопается пузырями. Там — в болотной грязи — скользят, судя по сигнатурам, какие-то твари размерами от кота до теленка. Скользят — и движутся к нам. Несколько десятков их уже рядом… пока еще там, в темноте, у подножия нашей «крепостной стены».

Еще усилие! Хоп! Нащупываю: к пацанам не ползут. Пока. Ну и ладно…

Из темноты появляется Дайсон, с ним еще несколько бойцов — в грязи, в кровище. Плюхаются на пузо.

— Кр-рот, держать внешние сектора, нах!

Это значит — не допустить, чтобы кто-то полез через ров. Пока сам Дайсон, его парни и Еж со своими ребятами гвоздят штурмующих перешеек.

— Макар, ска, дым убери!

Сношу в сторону дым — чисто. Неужели… и второй штурм отбили? И… кажется, нас было больше?

— Сейчас пойдут в третий раз со своими дымовухами, ять! — орет Дайсон. — Макар, готовность! Адам и Сварка — где?

— Внизу! — рычит кто-то в ответ. — Под насыпью! Все!!! И уродов с собой прихватили десятка два!

Ну, два десятка — преувеличение… Но внизу после отражения пары штурмов и впрямь остались тела нападающих. Как я понимаю, тех, кто под прикрытием дымовой завесы прорвался внутрь периметра отвалов — и пошел вдоль котлована. Сейчас с этими телами… что-то происходит.

— Дайсон! — ползу к нему. — Хтонь проснулась! Из котлована сейчас тоже попрет! Мы между молотом и наковальней!

Надо же, какие литературные обороты иногда лезут на язык в бою.

Лихой снага сплевывает через плечо:

— А чо делать? Надо держаться! Где наша не пропадала, вр-рот! Как их бить, Макар? Кто попрет?

Вместо ответа тыкаю рукой вниз. Не к нам под ноги, а в сторону перешейка.

С нашей стороны — по кромке котлована — на открытое место медленно выбредает фигура. Замечают ее не сразу, потому что бредет не к нам, а от нас.

Это один из вражеских автоматчиков — рослый снага в форме. Его «татарин» на обрывке ремня волочится на земле — но бойцу все равно. На плечах он тащит…

— Это чо такое, нах⁈ — произносит Шило.

—