Тени Империй - Антон Семёнов
Мария фыркнула, глядя на неё.
— И что теперь? — спросила она. — Хочешь драки?
Хару усмехнулась шире.
— Не сегодня, — сказала она. — Но я пойду с вами. "Сердце Теней" — слишком большой приз, чтобы упустить.
Алексей посмотрел на Акико, потом на Марию. Они молчали, но он видел, что обе не доверяют ей. Он тоже не доверял, но чувствовал, что Хару — не просто убийца. Её магия — он видел, как кровь на кинжале шевельнулась, превратившись в тень, — была странной, опасной, но сильной.
— Хорошо, — сказал он, опуская меч. — Но держись подальше от нас.
Хару кивнула, отступив в тень.
— Как скажешь, мальчишка, — бросила она, и её голос растворился в ночи.
Акико посмотрела на Алексея, её глаза сузились.
— Ты уверен? — спросила она тихо.
— Нет, — ответил он. — Но она может быть полезна.
Мария хмыкнула, хлопнув его по спине.
— Ну, ты точно ненормальный, Волконский, — сказала она. — Но мне нравится.
Они двинулись дальше, теперь вчетвером, и ночь сомкнулась вокруг них, как тёмный плащ. Тени, духи, лёд и кровь — их союз становился сильнее, но и опаснее. И путь к "Сердцу Теней" был только началом.
Глава 6: Кровь на снегу
Снег падал медленно, крупными хлопьями, укрывая равнину белым покрывалом. Алексей шёл впереди, сжимая меч, что оттягивал пояс, и смотрел, как его дыхание превращается в облачка пара. Тени шевелились у его ног, темнее обычного на фоне снега, и амулет в кармане грел кожу, как тлеющий уголь. Они двигались к северу, к Сахалину, где, по словам Акико, могли быть следы "Сердца Теней". Война гудела где-то вдали, её отголоски доносились через леса и холмы, но здесь, в этой заснеженной тишине, она казалась чужой, далёкой, как сон.
Акико шла рядом, её кимоно было укрыто тёплым плащом, что она нашла в сгоревшем лагере "Ока Престола". Её янтарные глаза следили за горизонтом, и в них было что-то — не страх, не тревога, а глубокая сосредоточенность. Она молчала с тех пор, как Хару присоединилась к ним, и Алексей чувствовал, что её присутствие напрягает княжну. Он хотел спросить, что она думает об убийце, но слова застревали в горле. Вместо этого он смотрел на неё украдкой, замечая, как снег оседает на её волосах, делая их похожими на звёздное небо.
Мария шагала сзади, её сапоги хрустели по снегу, и время от времени она бросала колкие замечания — то про холод, то про Хару, что держалась в стороне. Её плащ был залатан на скорую руку, но руны на нём светились ярче, чем раньше, словно питались морозом. Она не доверяла новенькой, и это было видно — её рука то и дело ложилась на невидимый лёд, что она могла вызвать в любой момент.
Хару шла последней, её миниатюрная фигура почти терялась в снегу. Её чёрные волосы с красной прядью были укрыты капюшоном, а кинжал висел на поясе, поблёскивая в слабом свете дня. Она молчала, но её тёмные глаза следили за всеми — острые, как лезвие, и полные насмешки. Алексей не знал, зачем она с ними, но чувствовал её силу — странную, тёмную, связанную с кровью, что он видел в деревне. Она была загадкой, и это тревожило его больше, чем он хотел признать.
— Холодно, как в могиле, — буркнула Мария, выдыхая облако пара. — Если мы замёрзнем тут насмерть, я вас всех придушу на том свете.
Акико посмотрела на неё, и её губы дрогнули в слабой улыбке.
— Мы близко, — сказала она. — Ещё день, и мы выйдем к перевалу. Там будет теплее.
— Теплее, говоришь? — хмыкнула Мария. — Ну, если там нас встретят с костром и горячим чаем, я, может, поверю в твои сказки, княжна.
Хару фыркнула, впервые подав голос.
— Вы слишком много болтаете, — сказала она, и её тон был резким, с ноткой издёвки. — Враги услышат вас за милю.
Мария обернулась, её глаза сузились.
— А ты, мелочь, вообще молчи, — бросила она. — Не тебе указывать, что делать.
Хару ухмыльнулась, вертя кинжал в руках.
— Попробуй меня заткнуть, ведьма, — сказала она. — Посмотрим, кто быстрее замёрзнет.
Алексей шагнул между ними, поднимая руку.
— Хватит, — сказал он, и голос его был твёрже, чем он ожидал. — Нам не нужны ссоры. Мы и так на краю.
Они замолчали, глядя на него. Акико кивнула, Мария пожала плечами, а Хару усмехнулась, но убрала кинжал. Он чувствовал их взгляды — разные, но одинаково тяжёлые, — и понимал, что стал центром этой странной группы. Тени, амулет, кровь Юкико — всё это делало его чем-то большим, чем он был раньше, и он не знал, нравится ли ему это.
Они шли до полудня, пока снег не стал гуще, а ветер — сильнее. Лес редкий, но высокий, окружал их, и сосны гнулись под тяжестью снега, роняя его на землю с глухим шорохом. Алексей смотрел на карту, что они взяли из храма, пытаясь понять, где они. Линии на камне вели к перевалу, но он не знал, сколько ещё идти, и это злило его. Он хотел ответов — о матери, о "Сердце Теней", о том, почему его жизнь превратилась в бесконечный бой.
Акико остановилась, её рука легла на его плечо, и он вздрогнул от неожиданности. Её пальцы были холодными, но тёплыми одновременно, и он поймал её взгляд — мягкий, но настойчивый.
— Ты думаешь о ней, — сказала она тихо, так, чтобы Мария и Хару не услышали. — О Юкико.
Алексей кивнул, не отводя глаз.
— Я не помню её, — сказал он, и голос его дрогнул. — Только обрывки. Но ты знала её. Расскажи.
Акико отвела взгляд, глядя на снег. Её лицо стало серьёзнее, и в нём мелькнула тень боли.
— Она была моей тётей, — сказала она. — Старше моей матери, но мягче. Её магия была как твоя — тени, что слушались её, как друзья. Она пела им, и они танцевали. Но она не любила клан — его правила, его жестокость. Когда твой отец пришёл к нам, она ушла с ним. Клан назвал её предательницей, но я… я восхищалась ею.
Алексей слушал, чувствуя, как что-то сжимается в груди. Юкико. Мать, что сбежала ради любви, оставив его в мире, где он был никому не нужен. Он хотел ненавидеть её за это, но не мог — её голос в храме, её тени в его крови говорили ему,
