Фантастика 2025-129 - Денис Старый
На самом деле не столько меня взбесил факт грубого отношения к Елизавете, в конце концов, у неё есть на то дядя, который бы и поставил на место Миклашевского. Но этот самый Миклашевский на протяжении всех тех четырёх дней, которые он пребывал в моём же доме, вёл себя вызывающе, показал себя главным критиканом всего того, что увидел здесь. Причём стоило мне сказать едкое, причем только лишь в ответ, он всё воспринимал в штыки. Для меня, который последний месяц только и жил этим приёмом, я, который не только угробил огромную сумму денег на бал, но и вложил душу, растормошил фантазию, напряг память, это было оскорбительно. И вот теперь, когда всё это уже состоялось и свершилось, когда на следующий день планировался отъезд моих гостей, я не мог просто так отпустить Миклашевского.
— Я благодарен вам, сударь, действия Андрея Михайловича действительно вышли за рамки приличия, но он уже успел извиниться передо мной и нынче же принесёт извинения Елизавете Дмитриевне, которое она примет, — это уже ко мне подошёл сам Алексеев. — На сём давайте сочтём, что вызов на дуэль был порывом, который можно решить миром?
Я смолчал. Нет, я всячески приветствовал усилия Алексеева, благодарил его за участие в моей судьбе, но всё это какие-то общие слова, ничего конкретного. Драться я хотел. Во мне боролись рациональная и эмоциональная составляющие, и потому теперь я молчал, давая им время соединиться во едино, чтобы эмоции не мешали разуму, и наоборот.
За дуэли в России можно схлопотать до десяти лет тюрьмы. Да, подобный закон существует, хоть он малоисполним, потому как общество, несмотря на то, что Николай Первый держит власть крепко, всё же несколько вольно думающее. Дуэли не просто в моде, они — непосредственная часть жизни и кодекса дворянства. Их можно сколько угодно запрещать, на дворянам ничего не останется делать, как уходить на каторгу или в тюрьму, но всё равно биться друг с другом.
Тем более, что дуэль ещё нужно доказать, и тут есть несколько важнейших факторов: первое, дуэль должна закончиться именно смертью участника. Второе, она должна была иметь общественный резонанс и свидетелей, которые должны будут рассказать подробности дела — а значит, попрать своей честью должны секунданты, или доктор, который будет приглашел на дуэль.
Нет, вызов — это не преступление. Всё ещё может закончиться примирением или выстрелом в воздух.
— Что ж, ежели вы уже действительно всё решили для себя, то я не могу никоим образом вас больше отговаривать. Посему готов стать вашим секундантом. Ибо факт небрежного отношения к моей племяннице был, я за неё отвечаю. И вызов на дуэль уже прозвучал, — Алексеев глубоко вздохнул и махнул рукой.
Конечно же, всё общество сразу же всполошилось. Такой скандал, не мог остаться без внимания. Мне сообщали, что некоторые высказывали мнение, что я ещё спасую перед Миклашевским. Он меня затирает, он постоянно критикует — а я отшучиваюсь, и этого, как оказалось, обществу, маловато. Это самое общество жаждет крови.
Вторым своим секундантом я попросил быть Матвея Ивановича Картамонова. Тот был вне себя от радости. Нет, вслух он осуждал дуэль, между тем, было видно, что старик гордится мной. Мол, не убоялся вызвать наглеца.
А был ли у меня выбор? Да, конечно, можно же было просто «не заметить» грубости Андрея Михайловича, как это сделали многие. А я подошёл к Миклашевскому ведомый эмоциями, которые во мне будоражила Елизавета Дмитриевна, однако это не был просто порыв. Никто со мной разговаривать в дальнейшем не будет, если я буду каким-то Миклашевским или ещё кому-либо потакать. Это не по-мужски, это противоречит дворянской чести.
С другой стороны, если я убью Миклашевского, то общество мне этого тоже не простит. Я стану изгоем, выскочкой, который убил ни за что достойного офицера.
Напряжение на приёме стало чуть ли не искриться, вызывая шаровые молнии, поэтому нужно было несколько отвлечь людей.
— Господа, милые дамы, испробуйте, прошу вас, сладости, — сказал я и махнул Саломее, которая украдкой посматривала за всем происходящим и жгла меня взглядом.
Объявление о десертах несколько сбавило шепотки и переговоры гостей, которые обсуждали мою дуэль, но до конца это проблему не решало. Да уже, наверное, и не решит. Как бы гости ни захотели ещё на денек-другой остаться, чтобы посмотреть итог поединка с Миклашевским. Я бы не хотел никого видеть завтра после полудня. Если только Лизу, но она вряд ли останется.
Гостям предлагалось три вида десерта. В будущем это станут называть торт «Наполеон», десерт «Павлова», шоколадная колбаса с печеньем, орехами и цукатами. Последнее почти то же самое, что делала моя мама. Для меня было удивительным узнать, что торт «Наполеон» здесь ещё не известен. То есть, сами слоеные коржи были знакомы повару, крем также не вызывал особого удивления. Но почему-то это всё ещё не было соединено воедино. Десерты из слоёного теста чаще всего пропитывались вареньем. Я-то думал, что торт был изобретен при Наполеоне Бонапарте. Что никто не знал «Павлову» –немудрено, ведь пирожное появилось только в начале XX века, во время расцвета славы великой балерины.
Так что немного отвлечь людей от пересудов о дуэли получилось. Особенно после того, как оркестр ударил по струнам.
— Да, крестник, но ты и учудил! — и не понять, то ли хвалил, то ли, наоборот, ругал меня Картамонов.
Думаю, что он и сам не понимает пока, как относиться к случившемуся. С одной стороны, я впервые, наверное, показывал перед обществом, что всё-таки мужчина. Но с другой стороны — мало того что дуэли запрещены, так это же и само по себе реально опасно. Как бы ни размахивал ружьями и ни кричал гневные слова Матвей Иванович Картамонов, я чувствовал, что он ко мне питает чуть ли не отцовские чувства.
— Матвей Иванович, разве я мог поступить иначе? Вы же сами видели и слышали то, как
