Оракул с Уолл-стрит 8 - Алим Онербекович Тыналин
— «American Industrial Development Trust». Зарегистрирован месяц назад. Бенефициары скрыты.
Я усмехнулся. Кто бы ни организовал эту атаку, он проявил изрядную изобретательность. Трастовые схемы, подставные фирмы, фиктивные брокерские дома, настоящее произведение финансового искусства.
Жаль только, что мишенью этого шедевра стал я.
— Что еще?
— Все три фирмы торговали исключительно акциями наших клиентов. Никаких других операций. Сегодня они продали весь объем и закрылись.
— Значит, завтра атаки не будет?
— Не знаю, босс. Может, они готовят вторую волну.
Выходя с биржи, я размышлял о произошедшем. Кто-то потратил три миллиона долларов на то, чтобы нанести мне ущерб в триста сорок тысяч. Экономически это выглядело безумием, но с точки зрения психологического воздействия — блестящий ход.
Два клиента уже готовы разорвать отношения. Еще несколько таких дней, и мой холдинг лишится половины клиентской базы.
Интересно, кому это выгодно?
Садясь в автомобиль, я поймал себя на мысли, что даже восхищаюсь искусностью атаки. Кто бы это не сделал, он знает свое дело. Осталось выяснить, кто именно решил поиграть со мной в войну.
И показать им, что Уильям Стерлинг умеет отвечать ударом на удар.
Есть особое удовольствие в том, чтобы обвинить в своих бедах подходящего негодяя. К сожалению, иногда этот негодяй оказывается невиновным, и приходится искать нового.
Вечером того же дня я сидел в своем кабинете, изучая список потенциальных врагов. Занятие, надо сказать, увлекательное. За годы работы на Уолл-стрит я успел нажить достаточно недоброжелателей, чтобы составить небольшую энциклопедию.
Но сегодняшняя атака требовала не просто неприязни, а серьезных ресурсов и незаурядного ума. Список подозреваемых заметно сократился.
На первом месте, естественно, стоял Джонатан Рид Морган. Наша недавняя встреча в Бостоне завершилась предложением о партнерстве, которое прозвучало скорее как завуалированная угроза. «У меня значительные преимущества в этой игре», его слова до сих пор звучали в ушах.
Морган обладал всем необходимым для такой операции: деньгами, связями, мотивом и полным отсутствием сентиментальности. Классический подозреваемый.
— О’Мэлли, — сказал я, откладывая документы, — мне нужна прямая защищенная линия с Морганом. И побыстрее.
— Вызов может занять время, босс. Очередь на линии.
— Тогда скажи телефонистке, что это касается миллионов долларов. Обычно помогает.
Пока О’Мэлли договаривался со связистами, я обдумывал предстоящий разговор. Обвинить Моргана напрямую было бы глупо, если он виновен, то просто будет все отрицать. Если невиновен, то обидится и станет реальным врагом. Нужен более тонкий подход.
К счастью, в искусстве дипломатических обвинений у меня имелся некоторый опыт.
Звонок удалось пробить через двадцать минут. Линии в 1931 году работали с капризами примадонны, то отлично слышно, то звук пропадает, словно кто-то дергает провода где-то в саваннах.
— Мистер Морган? — услышал я знакомый голос сквозь треск помех. — Стерлинг беспокоит из Нью-Йорка.
— О, мистер Стерлинг! — Морган казался искренне удивленным. — Неожиданность. Что-то случилось?
— Вы могли бы так сказать. Сегодня кто-то атаковал акции моих клиентов. Очень профессионально, очень дорого, очень болезненно.
— Понимаю. И вы решили, что это дело моих рук?
Прямота его вопроса застала меня врасплох. Обычно в таких разговорах танцуют вокруг темы минут двадцать, прежде чем перейти к сути.
— Такая мысль приходила мне в голову, — ответил я осторожно. — Помните наш последний разговор о преимуществах?
— Мистер Стерлинг, — голос Моргана зазвенел металлом сквозь помехи, — если бы я решил вас атаковать, поверьте, вы бы об этом узнали. Я не из тех, кто прячется за подставными фирмами и фиктивными трастами.
— Откуда вы знаете про подставные фирмы?
— Потому что за последние два часа мне звонили три европейских банкира с вопросами о странных движениях американских акций. Все описывали одну и ту же картину, одновременные продажи через неизвестные компании.
В голосе Моргана слышалось искреннее недоумение. Либо он был выдающимся актером, либо действительно не имел отношения к атаке.
— Тогда у нас общая проблема, — сказал я. — Кто-то играет на нашем поле, используя наши правила.
— Именно так. И это меня беспокоит больше, чем могло бы беспокоить вас.
— Почему?
— Потому что, мистер Стерлинг, у меня гораздо больше акций, чем у ваших клиентов. Если кто-то решил раскачивать американский рынок, моя империя пострадает первой.
Логика была безупречной. Морган действительно мог оказаться союзником, а не противником в этой ситуации.
— Есть идеи, кто это может быть?
— Несколько. Новые игроки появляются каждый год, амбициозные, агрессивные, не понимающие правил игры. Кто-то из чикагских кланов, возможно. Или западные нефтяники, решившие захватить восточные финансы.
— Что предлагаете?
— Координацию усилий. Мои люди в соберут информацию о происхождении денег. Ваши о том, кто стоит за трастовыми схемами. Обмениваемся данными каждые двадцать четыре часа.
— А если выясним, кто виноват?
— Тогда покажем этому умнику цену игры без правил, — голос Моргана стал холодным как лед в подвалах его банка.
Положив трубку, я ощутил странное облегчение. Не то чтобы я доверял Моргану, доверие на Уолл-стрит товар более редкий, чем честность в Вашингтоне. Но временный союз с опытным противником казался разумнее, чем война на два фронта.
— О’Мэлли, — окликнул я помощника, — у нас изменение планов. Морган не наш враг. По крайней мере, сегодня.
— Тогда кто?
— Отличный вопрос. Надеюсь, к утру у нас будет ответ.
Я прошелся по кабинету, обдумывая ответные меры. Неизвестный противник нанес первый удар, рассчитывая на эффект внезапности. Но теперь фактор сюрприза работал против него, он не знал, что я могу подготовить ответные меры.
Время для контратаки.
— О’Мэлли, собери всю информацию о крупных инвестиционных домах Нью-Йорка. Мне нужны данные об их финансовом состоянии, объемах операций, корпоративных облигациях.
— Планируете ответный удар?
— Именно. Если не знаешь, где враг, бей по всем подозрительным. Кто-то из них точно взвоет.
— А если попадем по невиновным?
Я остановился у окна, глядя на огни вечернего Манхэттена. Где-то там, в одном из этих освещенных зданий, сидел человек, который считал себя умнее меня. Возможно, он праздновал сегодняшний успех, потягивая дорогое виски и планируя следующий удар.
Как же он ошибался.
— О’Мэлли, в войне всегда страдают невиновные. Главное, чтобы страдали не мы.
Я сел за стол и начал составлять список мишеней. Если неизвестный противник хотел играть в финансовую войну, он получит ее. Только правила игры определю я.
— Звони Престону в Лондон. Пусть мобилизует два миллиона долларов для экстренных операций. Завтра мы покажем
