Меткий стрелок. Том III - Алексей Викторович Вязовский
А я со всей очевидностью понял. Придется что-то делать с этой пороховой бочкой. И в первую очередь с ее фитилем — эсерами.
Пара тройка лет и появится знаменитая боевая группа, террористы, которые будут взрывать, убивать, бросать бомбы в кареты. Они не были безумцами. Они были порождением этой нищеты, этого отчаяния. И они будут бороться. Жестоко, беспощадно, до конца.
* * *
Вернувшись в гостиницу после полудня, я отмылся от налипшей грязи и запаха трущоб, пообедал в ресторане Астории. После чего отозвал в сторону консьержа:
— Я хотел бы познакомиться с высшим обществом Петербурга. И как мне кажется, самый лучший способ для этого — посетить премьеру в Мариинском театре.
— К сожалению, мистер Уайт, — произнес он, — премьер в Мариинском театре в ближайшие дни не предвидится. В репертуаре сейчас два балетных спектакля.
Он достал из-под стойки небольшой блокнот, быстро пролистал страницы.
— В среду вечером идет «Раймонда». Это, если позволите так выразиться, самое авангардное произведение. Оно вызывает оживленные дискуссии во всех светских салонах. Некоторые считают его шедевром, другие — вызовом традициям.
Я лишь кивнул. Мои познания в балете были, прямо скажем, скудны. Но я знал, что в конце девятнадцатого века Мариинский был настоящим центром хореографического искусства. И если что-то считалось авангардным здесь, в этом оплоте классики, то это должно было быть действительно нечто.
— А второй спектакль? — спросил я.
— Второй — «Спящая красавица», — ответил консьерж, и его голос стал чуть тише, словно он делился чем-то сокровенным. — Завтра вечером. Великолепное зрелище, мистер Уайт, высочайший уровень исполнения. И, если позволите, на этом спектакле выступает сама Кшесинская.
При упоминании фамилии, он почти шепнул ее. Матильда Кшесинская. Прима-балерина Императорских театров. Да не просто балерина, а фигура, вокруг которой кипели страсти и слухи, связывающие ее с Императорским домом. Я знал, что она была фавориткой Николая II до его женитьбы, и ходили слухи о её связи с другими Великими князьями. Ее влияние было не только на сцене, но и за ее пределами, в высших кругах империи. Она была не просто танцовщицей, а символом роскоши, интриг, и той особой, почти мистической связи, которая существовала между троном и театром в России. Это была женщина, которая могла решать судьбы.
— Выбираю «Спящую красавицу», — решительно произнес я. Прозвучало это двусмысленно, но консьерж даже не улыбнулся — И, будьте любезны, мне нужен билет в партер. В первый ряд.
— Отличный выбор, мистер Уайт. Но должен предупредить вас о некоторых нюансах. На этом спектакле может присутствовать Его Императорское Величество с супругой. В таком случае, правила этикета будут особенно строги.
Он сделал паузу, словно собираясь с мыслями.
— Мужчины должны быть во фраках или смокингах. Если вы военный — то в парадной форме. Женщины — исключительно в вечерних платьях. И, что особенно важно, список драгоценностей дам должен быть утвержден в Министерстве Императорского Двора.
— Утвержден? — удивился я — Зачем такая строгость?
Консьерж склонился чуть ближе, понизив голос до интимного шепота.
— Ни одна дама, мистер Уайт, — произнес он, — не должна быть одета богаче или блистательнее Императрицы. Это негласное правило, которого придерживаются все. И это, поверьте, не просто этикет, а вопрос государственного престижа.
— Понятно, — сказал я, — тогда мне понадобится смокинг. Где я могу взять его напрокат? Или, быть может, купить?
Консьерж улыбнулся, его глаза сверкнули.
— Об этом не беспокойтесь, мистер Уайт. Я все устрою. У нас есть отличный портной, который снимет мерки и подберет для вас все необходимое. И лучший билет в партер тоже будет у вас.
Глава 22
Хорошо, что я отправился в Мариинку пешком. Иначе бы встал перед центральным входом в пробку их карет и даже одного открытого автомобиля Фрезе.
Вестибюль театра был поистине великолепен — торжественный и просторный. Высокие потолки, украшенные лепниной и фресками, мраморные полы, по которым скользили дамы в пышных вечерних платьях, блестящие зеркала в позолоченных рамах, отражающие мерцание хрустальных люстр. Все это создавало ощущение праздника, предвкушения чуда, причастности к чему-то великому и вечному. Но для меня,побывавшего на Лиговке, здесь чувствовалась некоторая избыточность, почти вульгарность этой показной роскоши. Сотни бриллиантов в ушках аристократок оплачены невыносимым уровнем жизни простого народа.
Я прошел в зрительный зал, который встретил меня мягким шелестом голосов. Партер, куда мне удалось достать билет в первый ряд, был заполнен до отказа. Бархатные кресла, красные, с золотым шитьем, рядами уходили вдаль, теряясь в полумраке. Ложи, расположенные по периметру зала, тоже были полны — там сидели самые знатные семьи Петербурга, их лица, выражающие скучающее достоинство, были обращены к сцене. Зрительный зал был не просто местом для представления, а своеобразной витриной, где демонстрировались богатство, положение и власть. Я опустился в свое кресло, ощущая мягкость бархата под рукой. Рядом со мной сидели двое господ, один из которых, массивный, с густой бородой и усами, внимательно изучил мою персону с помощью лорнета. Интересно, узнал или нет? Да уж, инкогнито в столице держаться тяжело.
— Ваше лицо мне кажется знакомым! — бородач убрал лорнет, закурил. Я обратил внимание, что дымят в зале многие — от запаха табака слезились глазы.
— Я тут инкогнито. Так что пусть мое имя пока останется в тайне.
— Про вас не писали в газетах?
— Вполне возможно — я тяжело вздохнул. Сейчас меня раскроют.
Сосед затянулся сигарой, выпустил под ноги дым. Вежливый. Надо кинуть ему какую-то «кость». Иначе так и продолжит любопытствовать — начало спектакля задерживалось. Судя по пустой императорской ложе — ждали царя.
— Вы очень молоды! — бородач не мог угомонится — И выговор у вас какой-то необычный
— Я иностранец. Правда, с русскими корнями.
— Весьма любопытно! И откуда же?
Зал уже заполнился, разговоры смолкли, уступая место нарастающему ожиданию.
— Простите, я не вежлив. Начал вас расспрашивать, а сам не представился. Сергей Юльевич Витте.
Ничего себе…
— Вы министр финансов!
— Именно так. И зная, сколько стоит билет в первый ряд на Кшесинскую… Тут случайных людей быть не может.
— Ваш интерес понятен — усмехнулся я. Ну надо же! Сам Витте… Будущий премьер, архитекторы золотого рубля и всей финансовой системы России. А еще взяточник, что брал откаты от европейских банкиров за кредитные линии
