Золотая лихорадка. Урал. 19 век. Книга 2 - Ник Тарасов

— Готово, Андрей Петрович, — доложил он, как будто вернулся с обычного патруля. — Тринадцать бандитов уничтожены. Двоих взяли живыми — Хромова и ещё одного молодого, который сдался сразу, как только увидел, что дело швах. Остальные сопротивлялись. Но не долго. Получили по заслугам. Наши потери — один казак ранен — лёгкое ранение в предплечье, пуля навылет. Сам дошёл, Марфа уже перевязала.

Я выдохнул, не зная, радоваться или ужасаться тому, как легко и быстро профессионалы решают проблемы, которые казались мне неразрешимыми. Тринадцать человек. Уничтожены за час. Как волки режут овец.

— Где Хромов?

— В сарае, под охраной. Связан. Хотите допросить?

— Хочу.

* * *

Хромов сидел на полу сарая, связанный, избитый. Лицо его было в синяках и ссадинах, из разбитой губы сочилась кровь, смешанная со слюной. Но глаза всё ещё горели злобой — тусклой, затравленной, но непримиримой.

Я присел на корточки перед ним, разглядывая его с любопытством естествоиспытателя.

— Ну что, Фёдор Иванович, — сказал я тихо, почти ласково. — Поговорим?

Он сплюнул кровавой слюной мне под ноги.

— Иди ты…

Савельев, стоявший за моей спиной, молча шагнул вперёд, ударил Хромова сапогом в рёбра. Не сильно, но точно. Тот согнулся, захрипел, ловя ртом воздух.

— Андрей Петрович с тобой по-людски разговаривает, — холодно сказал есаул. — Отвечай уважительно. Или я тебя научу манерам. Я этому много лет учил басурман в степи.

Хромов поднял голову, посмотрел на меня с ненавистью, но уже с примесью страха.

— Чего хочешь?

— Имена, — ответил я. — Кто ещё из екатеринбургских наёмников работает на Рябова? Кого он нанял, кроме тебя? Сколько им платит? Где они сейчас?

Хромов замялся, глаза забегали, ища выход.

— Не знаю… Рябов сам всё…

Савельев снова занёс ногу. Хромов заорал:

— Стой! Скажу! Скажу, твою мать!

Он закашлялся, сплюнул ещё раз, уже с кровью.

— Есть ещё один. Шмаков Пётр Семёнович. Бывший вахмистр, списанный за пьянство и рукоприкладство к офицеру. У него банда — человек двадцать, может, больше. Отмороженные, как и мои. Рябов его тоже нанял. Платит золотом, много золота. Обещал, что после захвата твоих приисков поделится поровну.

— Где Шмаков сейчас?

— Не знаю точно. Где-то в районе Вишеры, в верховьях. У него там заимка старая, бывшая охотничья. Ждёт сигнала от Рябова. Когда я должен был взять твой лагерь, он должен был ударить по дороге, перерезать пути отступления.

Полезная информация. Очень полезная.

Я кивнул Савельеву. Тот вывел Хромова из сарая за шиворот, как щенка.

— Что с ним делать? — спросил есаул, когда мы остались вдвоём у конторы.

Я подумал. Хромов — убийца, бандит, отморозок. Суд ему не поможет — откупится через родственников или сбежит, подкупив стражу. А если отпустить — вернётся с новой бандой, озлобленный и жаждущий мести.

— Увезите его подальше в лес, — сказал я тихо, чувствуя, как холодеет что-то внутри. — Пусть там остаётся. Навсегда.

Савельев кивнул, без эмоций, без осуждения. Для него это был обычный приказ, каких он выполнил сотни за свою жизнь.

— Будет сделано.

* * *

Вечером я снова сидел в конторе, подводя итоги. Хромов уничтожен. Его банда разгромлена. Но впереди — Шмаков и его люди. А за ними — сам Рябов, загнанный в угол, отчаянный, готовый на всё.

Но теперь у меня были казаки. Двадцать пять профессионалов, способных противостоять любой угрозе. И это меняло всё.

Игнат зашёл, сел напротив, налил себе сбитень из остывшего кувшина.

— Ну как, командир? Доволен?

Я усмехнулся, впервые за много дней чувствуя, что груз с плеч немного спадает.

— Доволен, Игнат Захарович. Ты сделал невозможное. Привёл людей, которые изменили всё. Полностью.

— Это только начало, — ответил он, прихлёбывая сбитень. — Савельев говорит: если дело пойдёт, он сможет привести ещё казаков. Человек пятьдесят, может, сто. У него связи по всему Уралу и даже дальше — до Дона и Кубани. Ему достаточно послать весточку — и казаки потянутся. Слово есаула много значит для них.

Я задумался, глядя в окно на вечерний лагерь. Казаки чистили оружие у костров, готовили ужин, смеялись, травили байки о прошлых боях.

Глава 20

Степан прислал курьера среди ночи. Это само по себе было дурным знаком — обычно он не рисковал людьми в темноте, зная, что лес кишит волками и людьми Рябова. Но когда я развернул письмо, промокшее под дождём и написанное торопливым, слаборазборчивым почерком, понял: время вышло.

'Андрей Петрович! Рябов собрал всё, что смог. Продал последнее имущество, влез в долги по уши, заложил даже дом в городе. Нанял банду — человек пятьдесят, может, больше. Это не просто отморозки, как были у Хромова. Это профессионалы. Бывшие солдаты, дезертиры, каторжники, которым терять нечего. Вооружены по полной — ружья, пистолеты, холодное оружие. Командует ими Шмаков Пётр Семёнович, тот самый, про которого Хромов говорил. Бывший вахмистр, зверь редкостный.

Но это ещё не всё. Рябов договорился с губернским ревизором Фёдором Ильичом Кошкиным. Тот выезжает к вам под предлогом плановой проверки. Прибудет одновременно с бандой Шмакова — не случайно, конечно. План такой: Шмаков нападает, устраивает резню, грабит лагерь. А Кошкин появляется «по долгу службы», видит «незаконную добычу», «нападение на государственных чиновников», «сопротивление властям» — и оформляет всё как законную полицейскую операцию против преступников. Твоя артель объявляется вне закона, тебя самого либо убивают, либо арестовывают за бунт против короны. Рябов получает прииски по решению губернатора, как конфискованное у преступников имущество.

Изящно, сволочь. Он учёл все свои прошлые ошибки. Теперь бьёт сразу с двух сторон — силой и законом. И если одно не сработает, сработает другое.

Выступили вчера вечером. По моим расчётам, будут у тебя через два-три дня. Береги себя, Андрей Петрович. Это последний бой. Либо ты его сломаешь окончательно, либо он сломает тебя. Третьего не дано. Степан.'

Я сложил письмо, положил на стол. Руки не дрожали — удивительно, учитывая, что внутри всё сжалось в ледяной комок. Пятьдесят бандитов плюс губернский ревизор. Двухсторонняя атака — военная и бюрократическая. Рябов поставил на кон последнее, что у него было. И если он проиграет — его раздавят кредиторы, как жука под сапогом. Но если выиграет…

Я встал, подошёл к окну. За стеклом темнота, дождь, слышно, как вода барабанит по крыше барака. Где-то там, в этой мокрой, холодной тьме, движется банда Шмакова. Пятьдесят вооружённых до зубов головорезов, готовых убивать за деньги.

Нужно было действовать. Быстро. Решительно.

Я распахнул дверь конторы, крикнул в темноту:

— Игнат! Савельев! Волк! Архип! Елизар!