Неприкаянный 2 - Константин Георгиевич Калбанов
Болванки взметали пыльные облака, разбрасывая комья земли и бетонную крошку пирса, вздымали водяные столбы, но взяв цель под накрытие никак не могли попасть в сам пароход. Наконец сразу два попадания. Три промаха, и снова в яблочко. Похоже разбило топку одного из котлов, а иначе с чего бы к молочно белому пару добавились жирные бурые клубы дыма. Или Эссен всё же перешёл на фугасы? Не надо бы.
– Казарцев, передай на «Севастополь» наблюдаю движение на рейде Дальнего. Выдвигается отряд из трёх крейсеров, броненосный «Якумо», лёгкие «Касаги» и «Такасаго». А нет, четыре. Ну надо же, твою в перехлёст через колено. Старый знакомый, – рассмотрев появившийся из-за портовых кранов корабль не сдержался я.
– Только не скажите, что это «Асама», ваш бродь, – раздался в телефоне заинтригованный голос Казарцева.
– Он гадёныш и есть, Илья. Жив, здоров и дымит бодро. Прямо неубиваемый какой-то.
Если что, то силёнок у японцев с запасом, не смотри, что у нас броненосец. Даже лёгкие крейсера имеют на вооружении по два восьмидюймовых орудия, плюс по четыре на броненосных, и возможность использовать их все в бортовом залпе. По итогу это двенадцать орудий крупного калибра. Более чем серьёзно. И Цусима это вполне себе подтвердила.
К крейсерам присоединились сразу два отряда миноносцев, о чём я тут же сообщил Эссену. Ожидаемо они направились кратчайшим путём, к охраняемому проходу. Ну что же, как говорится, цып-цып-цып. Миноносцы Елесеева на вероятном направлении как раз разбросали с пару дюжин мин. Глядишь кому и повезёт.
Наш же отряд тем временем начал движение по направлению к Артуру. Эссен решил излишне не геройствовать, что я целиком и полностью поддерживаю. Нам ещё предстоит бой в Жёлтом море, на который я собственно говоря и делаю ставку. Если удастся потопить хотя бы один корабль, это уже будет каким-никаким подспорьем для второй эскадры. А благодаря устойчивой связи ещё и «Рюрик» останется в строю, так как Владивостокский отряд не попадёт под раздачу. А значит, крейсера выйдут навстречу Рожественскому.
Конечно в то, что войну получится выиграть, мне откровенно не верится. Но возможность внести кое-какие изменения в расклады, вполне себе допускаю. Некоторые из них, между прочим, наблюдаю прямо сейчас. Хотя и не поручусь в длительности их эффекта.
Я не стал спускаться, продолжив наблюдение за противником. И должен был отметить слаженность действий самураев. Радиосвязь у них на высоте. Причём, не то что по сегодняшним меркам, а в принципе. Потому что двигавшиеся в различных направлениях боевые корабли слажено разворачивались и брали курс на перехват нашего отряда. Не то, чтобы я допускал, что им это удастся, у нас всё же солидная фора. Но если случится какая-нибудь задержка, то бой вполне вероятен. И расклад будет точно не в нашу пользу.
Хотя-а-а-а. Стоит мне занять место наводчика на «Севастополе», и вполне возможны варианты. Не в смысле, что нам удастся вырваться. Если уж вцепятся в холку, то трепать станут нещадно. Но появится реальный шанс отправить на дно хотя бы один броненосный крейсер. И тут уж без разницы, когда это будет сделано, сейчас или через месяц.
Если обменяемся баш на баш, то на соотношение сил в будущем бою потеря одного броненосца не скажется. А случись мне отправить в длительный ремонт ещё одного, то ситуация даже улучшится.
Хм. А вон и тот самый миноносец, который я рассматривал как приемлемую цель для боевого испытания безоткатки. И тоже несётся на всех парах нам на пересечку. Понятно, что он не сумасшедший и не собирается ломиться в торпедную атаку средь бела дня. При всей хвалёной шпионской сети, японцы до сих пор не раздобыли секрет наших дымогенераторов и парашютов. Нет, правда. Сам в шоке. Получается, как бы мы не костерили наших жандармов и раздолбайство моряков, секреты всё же как-то охраняются.
– Илья, Снегирёву курс сто одиннадцать. Самый полный.
– Есть, курс сто одиннадцать, самый полный, – отрепетовал сигнальщик.
– Передай на «Севастополь». Наблюдаю одинокий миноносец. Идёт на пересечку. Предполагаю радио на борту. Иду на перехват.
– Есть, передать на «Севастополь». Наблюдаю одинокий миноносец. Идёт на пересечку. Предполагаю радио на борту. Иду на перехват.
Вообще, вот такое дублирование команд порой вымораживает. Но с другой стороны, можно не только убедиться в том, что твой приказ понят, но ещё и услышав его со стороны убедиться в правильности принятого решения. Не знаю как у других, но со мной это работает именно так. Хотя конечно, подобные повторы допустимы только если позволяет обстановка. Когда припекает, то тут уж не до изысков.
Я ощутил как «ноль второй» начал набирать ход, уплотнился набегающий на меня воздушный поток и как результат, высота моего полёта немного просела. Тем не менее, это не помешало мне продолжить наблюдение и делать соответствующие выводы относительно складывающейся обстановки. Впрочем, всё по-прежнему оставалось неизменным, и даже тот факт, что японский миноносец выйдет на нас раньше остальных ничего не менял. Только и того, что адмирал Дэва будет знать о нашем местоположении.
Наконец мы сблизились достаточно, чтобы дымы миноносца стали видны с палубы катера и я приказал опустить меня.
– Прикажите готовиться к абордажу? – спросил Харьковский, когда я высвободился из подвесной.
– Нет, Андрей Степанович. Хочу проверить нашу новую пушчонку. Учебные стрельбы, это одно, но чего она стоит можно узнать только в настоящем бою, – наблюдая за тем, как Казарцев и Дубовский сворачивают купол парашюта, ответил я боцману.
Комендоры Ложкин и Будко молодцевато вытянулись на баке у безоткатки занявшей место пушки барановского. Эта игрушка им откровенно понравилась своими мощными боеприпасами. Шутка сказать, но могущество заряда в гранате и количество пуль в шрапнели превосходило прежние наши снаряды в четыре раза. А серьёзные игрушки в руках военных всегда возбуждают только одно желание, как можно быстрее испытать их в деле.
– Всем надеть каски и облачиться в броне-спасжилеты.
Вот так я и назвал своё детище. Ну, а как ещё-то, если он совместил в себе две функции. И таки да, теперь я окончательно убедился в его эффективности. Да, винтовочную пулю ему не остановить. Но уже сейчас доля ранений и погибши в результате артиллерийского обстрела значительно превосходит потери от ружейного огня. И, к слову, броник вполне себе держит широко использующуюся обеими сторонами шрапнель. Не без синяков и
