Неприкаянный 2 - Константин Георгиевич Калбанов
– И ты был там? – глухо спросила она.
– На самом деле не так страшен чёрт как его малюют, – попробовал подбодрить её я.
– А Дима… он же снимал когда вокруг рвались снаряды и падали сражённые солдаты. А после ещё и эта жестокая рукопашная. Господи, какие страшные вещи творятся на фронте, – восхищаясь храбростью Родионова и в то же время под впечатлением от увиденного, с болью в голосе произнесла она.
Вот тебе и здравствуй, жопа новый год. Это что же, вот эти движущиеся картинки со смешно дёргающимися персонажами произвели такой эффект? Я посмотрел на расходившихся рабочих и членов их семей. Лица у всех угрюмые, нет того оживлённого обсуждения, что наблюдалось прежде. Люди конечно говорят об увиденном, но шёпотом, и почти все бабы утирают уголками платков слёзы, а мужики нервно сворачивают самокрутки.
М-да. Похоже Родионов превзошёл самого себя. И коль скоро фильм производит такой эффект на неискушённую публику, то нужно будет перемонтировать фильм. Он должен воодушевлять, а не вызывать уныние. Да охранка не просто запретит его, но нас ещё чего доброго и на карандаш возьмут. Так что, однозначно этот фильм на полку в архив к другим материалам. Когда-нибудь, он найдёт своего зрителя. Но не сегодня.
– Нина, обожди меня пожалуйста. Я сейчас, – погладил я девушку по руке.
– Хорошо.
Оставив её, я направился к сворачивающему аппаратуру Родионову. Нужно срочно исправлять положение.
– Дмитрий Матвеевич, – позвал я.
– Да, ваше благородие, – оторвался кочегар.
– Фильм нужно будет перемонтировать, – безапелляционно потребовал я.
– Но вы же сказали, что получилось отлично, – обижено произнёс он.
– Так и есть. Вот только вышло настолько отлично, что показать нам его не дадут.
– Вы о том, как люди потом себя повели? – кивнув на уже практически разошедшихся жителей посёлка, поинтересовался он.
– В Невских мастерских было так же? – уточнил я.
– Да. Но это же хорошо. Возьмёшь бывало книжку, вроде и весело, а за душу не берёт и в голове ничего не остаётся. А другую прочтёшь, так всё в тебе перевернёт, и в горле комом станет, хотя вроде и мужик взрослый и повидал немало.
– Даже спорить с тобой не буду. Твоя правда, Дмитрий Матвеевич. Но сейчас время тех книжек, после которых легко на душе, потому как горя и страданий и без того вокруг хватает. И фильм нужен такой, который заставит душу развернуться в молодецком замахе, а не скукожиться от боли и тоски.
– Я всё понял, – задумавшись на минуту, серьёзно кивнул он.
– До утра управишься?
– Управлюсь. Я ведь сразу хотел именно такой фильм и сделать. Да потом как-то пакостно стало на душе. Вокруг столько побитых, разорванных в клочья, кровью земля пропитана, а я… ну я и…
– Не хочу тебя ломать через колено, Дмитрий Матвеевич и если ты не можешь…
– Могу. И понимаю, что правы вы. И сделаю всё как говорите, потому как дело нужное. Но и не сделать этот фильм, не мог.
– Вот и славно. А картину твою мы сохраним, вместе с другими отснятыми материалами, и у неё ещё будет свой зритель.
Я вернулся к Нине и мы направились к причалу. Иванов уже ожидал нас, как раз закончив подбрасывать очередную порцию угля. В общем-то, не отвлекись я на разговор с Дмитрием, и нам пришлось бы ожидать пока котёл, бывший на подогреве, наберёт пары. Пусть Михаил и видел уже фильм в Невских мастерских, тем не менее он не упустил возможность глянуть его ещё раз. Говорю же, неизбалованный и неискушённый зритель.
– Ваше благородие, как завтра-то быть? – спросил механик, когда мы с Ниной вышли на набережную.
– К восьми утра подходи сюда же. Сначала пойдём за «ноль вторым», потом доложимся по команде, и проведём ходовые испытания.
– Есть, – отозвался матрос, и отчалил от набережной.
– Домой? – спросил я Нину.
– Не хочется никуда идти, – зябко поёжившись, произнесла она.
М-да. Знатно же её приложило пыльным мешком. А ведь через эти нежные ручки прошли десятки раненых, она видела боль и страдания, как словно дети хнычут взрослые мужики, как сильные парни становятся инвалидами. Казалось бы после такого её невозможно пронять. Но похоже все виденные прежде страдания, наложились на показанное на экране, отчего её переживания оказались на порядок сильнее, чем у тех же женщин из рабочего посёлка.
Всё же, трудно переоценить силу кино. И я ни я буду, если не создам самую серьёзную киностудию в этом мире. Политическая партия? Нет, этого я не потяну. Но кто сказал, что мне не под силу влиять на умы людей? Ещё как получится. Не знаю, пошёл бы я этим путём или нет, но мне встретился настоящий самородок, вложивший в мои руки мощнейшее оружие, которое сложно переоценить.
Глава 16
Рейд к Дальнему
– Поехали, – подал я знак Дубовскому.
– Есть, ваше благородие, – отозвался гальванёр.
Зажужжал электродвигатель лебёдки, и мои ноги оторвались от палубы кокпита. Наполненный купол парашюта споро потянул меня вверх. «Ноль второй» уверенно рассекал спокойную водную гладь. Ремонт ему явно пошёл на пользу. Вот только надолго ли его хватит. Что ни говори, а под подводные крылья нужен совершенно другой корпус.
Оторвав взгляд от катера, я глянул на лазурную морскую гладь. Ясная погода, отсутствие волны, незначительные глубины, благодаря всему этому я мог наблюдать дно. Хотя морских обитателей рассмотреть и не получалось. Для этого не нашлось никого, хоть сколь-нибудь приличного размера. Мин, я так же не приметил, и это радовало, пусть мы и были в стороне от основного отряда.
Всё так. Мы тут не на прогулке. Как обычно, в общем-то. Поэтому морскими красотами я любовался недолго. Не ко времени, как говорится. Удобно устроившись в подвесной системе, сделал полный оборот, осматриваясь на предмет внезапного обнаружения японских кораблей. Будет весьма неприятно, если они сумеют к нам подобраться. Пусть у нас и серьёзный отряд, но и не вся эскадра.
Броненосец «Севастополь», крейсера «Диана» и «Новик» в сопровождении отряда из четырёх миноносцев выдвинулись в бухту Тахе, для оказания поддержки армейцам. Не то, чтобы те в этом остро нуждались. После боёв за гору Хуинсан на фронте наступило затишье и всё сводилось к незначительным стычкам небольших отрядов.
Однако, Эссен сумел продавить у Витгефта этот выход обосновав его необходимостью проверить модернизацию главного калибра броненосца. Пара дней занятий вхолостую, и расчёты орудий были готовы к практическим стрельбам. Теория без практики мертва. Нужно же посмотреть как поведут себя механизмы в боевой обстановке. Вот только палить боевыми
